«Художественный»: правда и вымысел

9 апреля после 7 долгих лет поиска средств, проектировщиков, подрядчиков и собственно реставрационных работ распахнул свои двери кинотеатр «Художественный». Несмотря на то, что отреставрированные фасады москвичам показали еще осенью, а работы полностью завершились в конце декабря, до официального открытия результат был окружен строжайшей тайной. Теперь, наконец, рассказываем, кто участвовал в создании нового облика кинотеатра, чем они руководствовались, что из этого получилось и почему «Художественный» имеет все шансы вернуть статус самого передового кинотеатра страны и манифеста современной архитектуры.

«Центр российских премьер»

История «Художественного» до закрытия на ремонт в 2014 году уже многократно рассказана и пересказана. Тем не менее, без упоминания основных вех не обойтись, поскольку именно они в конечном счете стали фундаментом его сегодняшней трансформации. 

Итак, первое в Москве здание, построенное предпринимателем Робертом Брокшем и «Варваринским акционерным обществом домовладельцев» специально для кинотеатра (двумя следующими стали «Колизей» Роман Клейна, известный теперь как театр «Современник», и «Форум» Николая Кольбе на Садовом кольце, который обещают реконструировать к 2022 году по проекту Kleinewelt Architekten), с момента своего открытия было местом самых разнообразных премьер и витриной мирового кинематографа. Открывшись в 1909 году, электротеатр «Художественный» привлекал зрителей с помощью всех возможных в то время диковин и сервисов — начиная от светящегося фонтана в фойе и концертных выступлений между сеансами и заканчивая доставкой билетов прямо на дом. Неудивительно, что буквально 3 года спустя популярность электротеатра потребовала его расширения и перестройки.

На тот момент здание по проекту Николая Благовещенского, который специализировался скорее на церквях, чем на театрах, представляло собой своего рода «дворец» с фасадом в стиле классицирующего модерна: с куполом, колоннами, пилястрами и всеми вытекающими (в том числе из того самого фонтана). Федор Шехтель, к которому пришел с заказом новый владелец здания, режиссер Александр Ханжонков, обратил его скорее к неоклассике с явно выраженными античными мотивами (интересно, что архитекторы «Форума» и «Колизея» пошли по этому же пути — вероятно, как дань временам, когда люди понимали толк в зрелищах). Купола не стало, но зато появился полноценный второй этаж и большой зрительный зал на 900 с лишним мест (по сравнению с 400-ми у Благовещенского), с балконами, портьерами и ложами, как в театре, окончательно закрепив статус «Художественного» как главного места паломничества московской интеллигенции. В 1926 году здесь состоялась премьера кинофильма «Броненосец Потёмкин» (и красноречивее всякой рекламы был объемный силуэт броненосца на фасаде) , в 1931 году — первой звуковой картины «Путевка в жизнь», в 1936 году — первого цветного кинофильма «Груня Корнакова», а в 1955 году кинотеатр был оборудован первым в Москве широким экраном длиной 14 метров.

С тех пор «излишеств» внутри только прибавлялось, а вот снаружи — ровно наоборот. Так, в связи с новой генеральной линией партии не стало барельефов и окон с пилястрами на главном фасаде; зато появились дополнительные перекрытия, лестницы и еще несколько залов. И хотя в 2006 году «Художественный» стал штаб-квартирой для организации под названием «Центр российских премьер», по факту это звание уже давно принадлежало «Пушкинскому» как главному кинотеатру Московского международного кинофестиваля. Однако, когда в 2014 году здание закрыли на реконструкцию, у владельцев были самые серьезные намерения изменить ситуацию.

Где здесь «Стрелка»

Первый проект разработало бюро Wowhaus — авторы интерьеров кинотеатра «Пионер» и еще ряда знаковых проектов, получивших известность во времена «капковского» расцвета культуры общественных пространств. Собственно, уже они предлагали то, что впоследствии стало магистральной идеей, — провести реконструкцию, опираясь прежде всего на идеи Шехтеля: разобрать заложенные окна, восстановить лепнину, вернуть вестибюлю прежнюю высоту, избавившись от лишних перекрытий, и реставрировать интерьеры главного зала со стенами оливкового цвета. Ну, а чтобы кинотеатр был еще и предприятием окупаемым, на втором этаже предполагалось все же сделать два дополнительных зала, верхнюю холодную пристройку — с будкой для целлулоидной кинопленки, появившейся при Федоре Осиповиче, — превратить в выставочное пространство и может быть даже «поселить» там Музей кино (тогда у него еще не было площадки на ВДНХ), а на площади рядом в теплое время года тоже устраивать кинопоказы. В то же время их проект подразумевал изменение предметы охраны — например, для создания музея поднималась отметка конька. После скандала с генеральным подрядчиком и общепризнанно грубым демонтажом проект так и не был реализован. У бюро Strelka СА, которое подключилось к реконструкции в 2016 году, видение было иным.

«Идея создания премьерного кинотеатра принадлежит Александру Мамуту, — рассказывает генеральный директор Strelka СА архитектор Дарья Парамонова. — Когда в 2016 году он взял в аренду "Художественный" и предложил нам курировать проект, наше видение было в том, чтобы сохранить аутентичное наследие без того, чтобы менять объемы здания, но и сделать его современным живым местом. И он поддержал эту идею. Она хорошо работала на ту задачу, которую он изначально нам ставил, — работать с кинотеатром как с местом, где будут происходить главные кинособытия. Куда можно будет прийти в любое время, как в публичное пространство, но в то же время воспринимать это как выход в свет».

И ключевое здесь слово — видение. Потому что, с одной стороны, общим местом стал кроссдисциплинарный подход, когда любой комплексный проект (а реставрация архитектурного шедевра с приспособлением под современное модное и коммерчески успешное культурное пространство таковым, безусловно, является) — это результат синергии компетенций большого числа экспертов. С другой стороны, у подобного проекта всегда должен быть «режиссер», который бы отвечал за «кастинг», «сценарий» и управление всеми креативными процессами. Вариант, обладающий наибольшим потенциалом, — это когда «режиссером» выступает не заказчик (оставим ему роль продюсера), а архитектор, гораздо тоньше и глубже понимающий необходимые детали. Так или иначе, на смену проектам имени одного архитектора приходят проекты имени коллабораций.

В Strelka СА видение проекта (по сути — техническое задание) принято называть моделью, а «кастинг» — best quality selection: внутренний тендер среди выбранного ряда компаний для решения каждой задачи, где финальное слово на основе предоставленных рекомендаций остается за заказчиком. В итоге архитектурную концепцию «Художественного» разработало немецкое бюро merz merz (они, например, восстанавливали Берлинскую государственную оперу и Старую национальную галерею в Берлине), над проектом реставрации и приспособления кинотеатра трудились специалисты компании «Фаросъ», за интерьеры отвечало испанское бюро Lazaro Rosa-Violan, а Strelka CA, в свою очередь, помогало всех отобрать, разработало модель проекта и сопровождало проектирование и реализацию. А при разработке предпроектного задания — видения консультантом по наследию был Борис Пастернак «merz merz были очевидными кандидатами: реконструируя исторические памятники, они превращают их в современные статусные объекты, — объясняет Дарья Парамонова. — При этом они работают с наследием в близкой нам идеологии, разграничивая старое и новое». Равнозначную им пару нужно было подобрать и для интерьеров — как отдельного произведения в этом проекте: «Интересно, что в итоге выбрали испанских архитекторов, — рассказывает Дарья. — У нас есть очень хладнокровная, рациональная и педантичная команда немцев — и эмоциональные, эклектичные, но идеально подходящие для создания атмосферы праздника испанцы. Лед и пламя. Именно благодаря их разности получилась такая нестандартная комбинация». 

Впрочем, на этом список участников проекта не заканчивается (см. диаграмму). Кроме иностранных авторов-архитекторов участвовало и несколько российских команд — например, на стадии «Проект» генпроектировщиком выступала компания «Спектрум Групп», реализовать интерьер помогло бюро NEFA architects, с конструктивом работали сотрудники российского офиса Werner Sobek. «Иностранная экспертиза нам нужна, чтобы поднимать проектный уровень и задавать какую-то планку, но нельзя обойтись и без людей, которые способны ее профессионально адаптировать и приземлять с уважением к чужому авторству, — комментирует Дарья Парамонова. — Все приглашенные нами партнеры — суперпрофессионалы в своей нише, и, мне кажется, справились с этой задачей». 

Что касается модели проекта, то она включает в себя три основных компонента. Первый — анализ пространства, его потенциала, сложностей, закономерностей и всего того, что связано с функциональным зонированием и планировочными решениями. Второй — анализ пользователей, начиная от посетителей до операторов здания: здесь активно применяются такие антропологические инструменты, как опросы и интервьюирование. И третий компонент связан с непосредственной эксплуатацией: по каким сценариям здание будет жить после реконструкции/строительства. На основе этих трех составляющих и рождается глобальное концептуальное видение. «Наша модель — то есть техническое задание с четко сформулированными принципами, — позволяет сохранить их в проекте даже на более поздних этапах, когда начинаются попытки упрощения и оптимизации, — рассказывает Дарья Герасимова, архитектор Strelka  СА. — Фиксирование ключевых параметров важно, чтобы всегда иметь возможность на них сослаться в дальнейшем и не растерять ключевые вещи». К слову, по такой же схеме дружественная Strelka СА структура КБ Стрелка сформировало модель для проекта реконструкции Центрального телеграфа в Москве, которой займется Дэвид Чипперфильд. 

Где здесь Шехтель

Тезка знаменитого архитектора, Федор Михайлович Достоевский, в свое время противопоставил художественному вымыслу понятие «правда художественная», которая отнюдь не тождественна «правде жизни»; он был убежден, что «безразличие и реальное воспроизведение действительности ровно ничего не стоит, а главное — ничего и не значит» — зато нужны «ваша идея и непременно указующий перст, страстно поднятый». В данном случае можно сказать, что идеей было понимание, что, во-первых, памятник невозможно делать эффективным до бесконечности — иначе «получится Военторг», поэтому при максимальном сохранении подлинного предлагалось оптимально использовать его потенциал. А во-вторых, представлялось критически важным вернуть «Художественному» статус «центра российских премьер» и включить его в городскую культурную жизнь.

Так шехтелевский холодный чердак с будкой стал полноценным третьим этажом, на котором сделали еще два зала (кстати, место для небольших экспозиций тоже предусмотрено: в одном фойе сейчас устроена выставка голливудских плакатов, в другом — выставка фотографий, посвященная расцвету американского кинематографа). В главном зале укрепили балкон и отреставрировали лепной декор, современное кинооборудование (во всех залах установлены аудиосистемы Dolby Atmos и высококонтрастные лазерные кинопроекторы Barco — кроме тех, что в «Художественном», в мире существует всего 17 аналогичных проекторов) встроили в отделку стен и новый потолок — исторический не сохранился. Кроме того, увеличили уклон зала и сделали комфортную «гребенку» для просмотра за счет понижения первых рядов. Шехтелевские кресла до нас не дошли даже на фотографиях, поэтому теперь это просто 474 суперкомфортных сидячих места, которые, как и практически всю обстановку кинотеатра, а также освещение предоставила компания DK project. 

Как следствие озвученных задач, ключевым пунктом реконструкции стала и активация внешнего контура здания и всех «доконтрольных помещений»  вокруг центрального ядра зрительных залов. Так что на северном фасаде, вдоль которого потоки идут от станции синей ветки метро в сторону обоих Арбатов, по одной сохранившейся капители восстановили пять других — и в то же время замаскировали в оштукатуренной стене «скрытые» двери, которые соединят транзитное пространство с кафе кинотеатра, и летом здесь появится терраса и столики.  А кафе, ресторан, вестибюль оригинальной шехтелевской высоты, главное фойе с фонтаном, фойе с баром и фойе с корнером библиотеки Н.А. Некрасова спроектированы как гостеприимные, открытые и доступные общегородские пространства. 

К слову, фонтан, хотя и сделан на историческом основании, — совершенная импровизация на тему, фото и чертежей до нас дошло, поэтому современная конструкция из стеклянных колб и зелени — это и авторское осмысление того, каким он мог бы быть у Шехтеля, и одновременно реверанс в сторону «зеленых пальм в фойе», которые упоминают в своих описаниях «Художественного» москвичи начала XX века. Так что «указующим перстом» по Достоевскому выступает сам Шехтель: как бы он решил эту задачу не тогда, а сегодня? — постоянно спрашивали себя архитекторы.

Исходя из этой логики была сделана новая осевая планировка и эффектная винтовая лестница на третий этаж; буквально по двум доломитовым ступеням восстановлена еще одна лестница на второй этаж — и «додуманы» перила к ней на основе изучения экспертов по реставрации других работ Шехтеля. «Сложность проекта была как раз в том, что подлинного наследия снаружи и внутри остались буквально крупицы — и тем оно было для нас ценнее, — рассказывает Дарья Парамонова. —  Во многих случаях мы могли руководствоваться только историческими фотографиями, как в случае с барельефами на фасадах: подробных шехтелевских чертежей, увы, не сохранилось. Само собой, реставраторы тщательно изучали и другие объекты Шехтеля, и в каких-то деталях ссылались на его авторский подход и язык в целом. Ту планировку, которую предложили merz merz — очень чистую, очень грамотную — мне кажется, Шехтель вполне мог бы допустить». 

В этом смысле особенно любопытно, как бы архитектор отнесся к действительно очень эмоциональным интерьерным решениям испанцев. Ведь именно они задали тему Голливуда, наполнив здание классицирующего модерна абсолютно «ардекошной» начинкой, причем именно американской его версии.  Обилие каменных и керамических поверхностей контрастных цветов, блестящего металла и зеркал, ценных пород дерева, монументальных панно, строгих по своей геометрии, но оттого еще более роскошных люстр и, конечно, люксовой мебели однозначно выстраивает образ гламура родом из «ревущих двадцатых». 

Очень показателен и получившийся интерьер главного большого зала: вместо оливковых стен, которые хотел восстановить Wowhaus, и лаконичных сидений — деревянные панели и роскошные кресла, будто обитые красным бархатом, а «красная ковровая дорожка» со специально разработанным Lazaro Rosa-Violan характерным рисунком, разостланная по всему полу,  переходит в «занавес» на задней стене балкона и абажуры встроенных светильников. Лепные античные барельефы Шехтеля над входами и выходами из зала выглядят здесь дорогими музейными экспонатами.

Даже росписи на стенах главного фойе, выполненные по заказу авторов современным российско-грузинским художником Георгием Тотибадзе (у него и брата Константина, тоже художника, своя галерея на «Винзаводе» совместно с кинорежиссером Мариной Цурцумия) казалось бы, сюжетом апеллируют к модерну, но на самом деле добавляют «Художественному» еще больше «голливудского» лоска и шика, подчеркивают его «избранность» и острую актуальность. Которые, кстати, выражаются и в репертуаре, а значит, потенциально отразятся и на аудитории кинотеатра. «Мы полны желания и решимости сделать это великое место местом сегодняшней кинематографической силы, — говорит программный директор Стас Тыркин. —  Живым, актуальным, бурлящим местом, где будет показываться художественное кино, а фильмы, не имеющие отношения к “художественности”, показываться не будут. Мы намерены требовательно подходить к отбору фильмов — но никакой дискриминации против форматов и жанров у нас не будет». 

Кто-то, безусловно, назовет этот подход радикальным — в том числе и относительно проектных решений (несмотря на научную реставрацию всего, что так или иначе сохранилось). Но именно в этом, пожалуй, и заключается вся достоевская «страсть» и правда «Художественного» — кинотеатра передового кино, передовых подходов к проектированию, передовой архитектурно-инженерной мысли, воплощения ценностей своего времени — и в то же время его проблем и противоречий. По Чарльзу Дженксу, радикализация — это и есть инструмент создания современной архитектуры, процесс актуализации традиционных ценностей и подходов, насыщение архитектурного объекта культурными кодами, понятными современникам, превращение его в идеальное средство коммуникации с пользователем-интерпретатором. 

Кодирование архитектуры как уже устоявшимися, так и абсолютно новыми смыслами, обращение к ее корням и выращивание на их основе нового актуального видения — это то радикальное понимание «правды жизни», которое сегодня единственное чего-то стоит.

Подготовила Юлия Шишалова

P.S. Кстати, в будни и выходные организованы экскурсии по зданию для всех желающих: зрителям расскажут, как строили, перестраивали и реставрировали старейший кинотеатр Москвы в последние 111 лет. Ознакомиться с расписанием и купить билеты можно на сайте кинотеатра