К размышлению о гуманной плотности
Споры о «правильной» плотности ведутся с незапамятных времен, поскольку представления о ее «гуманности» постоянно меняются. В архивном материале из ПР52 «Кварталы» (2009) научно обосновывается, что периметральная застройка способна в нужной степени уплотнить микрорайонную, не повышая при этом ее этажность.
К сожалению, взяв на вооружение квартальную организацию жилых районов, сегодняшний девелопмент наращивает и высоту, чем провоцирует новую волну рассуждений о допустимой плотности. Возможно, этим же вызвана и до сих пор распространенная точка зрения, что «качество среды обратно пропорционально плотности», которая, очевидно, не учитывает множества нюансов (получается, что идеальная жилая единица — это изолированный от всех благ цивилизации дом отшельника). Например, одна из перспективных на сегодня теорий — градиентное нормирование параметров застройки, когда многое зависит от характеристик самой территории, в том числе ее доступности с транспортной точки зрения. Так или иначе, конструктивный и аргументированный диалог о плотности необходимо инициировать и продолжать.
текст: Ната Татунашвили
Выработанные на протяжении ХХ века концепции массового жилья сейчас подвергаются в западных странах серьезному пересмотру. Спрос на городское жилье там неизменно растет, а структура общества радикально меняется. Увеличивается число неполных семей, одиночек, бездетных пар; коренное население стареет, волны иммигрантов существенно размывают его некогда однородный национальный состав. Люди при этом становятся все более мобильными: разделение между домом и офисом стирается, входит в норму частая смена места работы и, как следствие, переезд на новое место жительства. По свидетельству известного французского урбаниста и философа Поля Вирильо, средняя продолжительность жизни в крупном жилом комплексе во Франции составляет в настоящее время всего около двух лет1. В этих условиях на передний план выходят соображения гибкости и нейтральности — типовые решения «под ключ», подразумевающие жесткое изначальное разделение жилого пространства, теряют смысл. Разговор идет уже о том, чтобы строить не законченные в своей форме здания, а каркасы, пространственные ячейки которых каждый потребитель сможет обустроить по собственному усмотрению. Состояние дома как полуфабриката должно при этом компенсироваться качественным благоустройством и высоким уровнем продуманности общественной инфраструктуры2.
Россия пока находится, мягко говоря, в арьергарде этого процесса. В сфере массового строительства у нас все еще господствует советский менталитет с характерным для него предпочтением к количеству, а не качеству, когда ради «плана по валу» приносятся в жертву любые попытки совершенствования и обновления действующих технологий и форм произ-водства. Микрорайоны, застроенные панельными домами, составляют 80 % жилого фонда Москвы. Крупносборное домостроение по-прежнему доминирует в массовом сегменте. Культ числа приводит в первую очередь к увеличению плотности и этажности городской ткани. Со времен Н.С. Хрущева высота панельных домов выросла в пять раз — до 25 этажей.
В разумных пределах застройку, конечно, надо уплотнять — хотя бы из соображений рачительного использования природных ресурсов и предотвращения неконтролируемого расползания городов. Но почему процесс уплотнения должен быть связан исключительно с повышением этажности? В то время как большинство европейских стран отказывается от практики свободной многоэтажной застройки в пользу плотно-низкой с элементами регулярной периметральной плани-ровки, в нашей стране жилые дома постоянно растут ввысь, а разрывы между ними увеличиваются. В результате образуется монотонная, неблагоустроенная, несомасштабная человеку среда, качество жизни в которой не сравнимо ни с традиционным европейским городом, ни с малоэтажными пригородами на англосаксонский манер.
В отличие от России, где инфраструктура научного обеспечения проектной и строительной деятельности практически отсутствует — руинированная в начале 1990-х, она не только не восстанавливается, но и подает все меньше признаков жизни, — на Западе инициируются многочисленные исследования, направленные на детальное изучение параметров и оптимизацию городской застройки.
Одно из недавних таких исследований было проведено в Дельфтском университете (TU Delft). Профессор кафедры городского планирования Руди Эйтенхак высчитал закономерность изменения плотности, опираясь на пять переменных: процент застройки участка, глубину корпуса, этажность, высоту этажа, а также угол препятствия солнечному свету3. Поскольку плотность на Западе принято определять в количестве жите-лей или единиц жилья на гектар, Эйтенхак пришлось ввести новую единицу измерения — показатель поэтажной площади (Floor Space Index, FSI). FSI определяет суммарную площадь наземной части зданий на единицу площади участка, что по смыслу соответствует принятому в России показателю плотности.
В ходе работы Эйтенхак, исследуя и обсчитывая различные типологии жилья по вышеуказанным пяти параметрам, пришел к выводу, что наиболее плотной является периметральная застройка: прямоугольный блок с внутренним двором4. Для этой типологии он построил математическую модель изменения показателя плотности (FSI) с учетом инсоляции. Инсоляция в этой модели выражена углом препятствия свету (angle of obstruction), который соответствует углу падения солнечных лучей в то или иное время.
Показатель плотности (FSI) в простейшем случае рассчитывается по формуле:
FSI = n×d ⁄ (d+s) при s = (n×v) ⁄ tan α, где n – количество этажей, d — глубина корпуса, s — ширина улицы, v — высота этажа, α — угол препятствия солнечному свету.
Главным результатом расчета стал вывод о том, что показатель плотности не является линейной функцией (см. график): достигая при определенной этажности точки максимума, он снижается при дальнейшем увеличении высоты. Этот вывод опровергает сложившийся у нас стереотип, что высокая плотность непременно достигается высотной застройкой.
Поскольку угол препятствия свету является расчетным показателем и определяется для любой географической зоны, наработки Эйтенхака можно применять в условиях наших широт и существующих норм инсоляции. Возьмем, например, типичный фрагмент застройки московских спальных районов: жилой квартал на улице Островитянова недалеко от метро «Коньково», состоящий из 17- и 22-этажных секционных панельных домов, преимущественно серии П-44Т. Достигнутая там плотность — 19,5 тыс. м2/га — легко перекрывается даже без отступления от отечественных норм и правил проектирования (МГСН 1.01-98). При этом увеличение плотности, как показывает формула Эйтенхака, может происходить путем не наращивания, а… уменьшения этажности при одновременном изменении типологии квартала: периметральная застройка в 9 этажей позволяет без лишних ухищрений добиться высокой плотности по МГСН — в районе 24 тыс. м2/га. Тем, кто хочет проверить наши расчеты, предлагаем обратиться к интернет-сайту, где даны расчетные таблицы в формате Excel.
Интенсивность использования территории является далеко не единственным преимуществом избранного решения. Дело в том, что оно позволяет не только увеличить плотность, но и в отличие от микрорайонной модели компенсировать издержки, возникающие вследствие подобного увеличения:
1. Соотношение высот и расстояний между домами сохраняет человеческий масштаб. Создается комфортная городская среда – улицы, бульвары, дворы.
2. Соблюдается комфортная высота для жизни, которая, как доказывает пример не утративших свою популярность и даже типологическую актуальность5 сталинских жилых кварталов, не должна превышать девяти этажей.
3. Уменьшение этажности зданий позволяет сократить протяженность и необходимое количество коммуникаций – лестниц и лифтов, систем безопасности, — а также облегчает нагрузку конструкций и инженерных систем, что приводит к экономии стройматериалов.
4. Сокращение площади фасада снижает теплопотери и стоимость строительства. Снизив коэффициент ограждения (отношение периметра наружных стен к ограждаемой площади) с 0,23 м у П-44Т до 0,13 м у периметральной застройки, можно потратить сэкономленные средства на повышение разнообразия отделочных материалов, улучшение тепло- и шумоизоляции.
5. Соотношение приватного и общественного пространств. Разделение на камерные дворы создает мини-сообщества внутри района, стимулирует социальные контакты и обеспечивает безопасность.
6. Обязательным условием нормального функционирования жилого района является наличие развитой социальной инфраструктуры. Впадины в регулярной сетке улиц создают пустоты, где удобно размещать общественные пространства и объекты обслуживания. Первые этажи домов также могут занимать всевозможные предприятия сферы услуг.
При том что несостоятельность практикуемой в России модели массового домостроения видна невооруженным глазом, удивляет отсутствие какого-либо критического анализа сложившегося положения вещей и поиска путей изменения ситуации. Очевидна необходимость фундаментальных исследований, формирующих новые принципы проектирования, а за неимением таковых не мешает хотя бы перенять опыт более развитых стран — благо хороших примеров предостаточно.
Примечания
1 См. интервью, данное Полем Вирильо журналу «Нувель Обсерватёр» в марте 2009 года
2 Подробный очерк новых тенденций в домостроении дан в книге: Aurora Fernàndez Per, Javier Arpa, Density Projects, Madrid: a+t ediciones, 2007
3 См. Rudy Uytenhaak, Cities Full of Space, Rotterdam: 010 Publishers, 2009
4 Там же, стр. 30
5 См. «Стратегический план Москвы» Института Берлаге, прямо апеллирующий к этой градостроительной модели (ПР44. С. 94)
