Наталья Сидорова: «Архитектура — это командная игра»

Еще один ньюсмейкер «Города женщин» (см. ПР70) — о том, как работается с двумя партнерами-мужчинами, об истории возникновения такого тройственного союза и о своих творческих принципах.

Арина Левицкая: Среди архитекторов женщин намного больше, чем мужчин, но успешных женщин-архитекторов при этом единицы. Почему, по вашему мнению, женщинам так трудно реализоваться в профессии? И как это удалось вам?

Наталья Сидорова: В архитектурную профессию женщины пришли сравнительно недавно. То же можно сказать и о других профессиях. Думаю, причины этого всем ясны. Кроме того, архитектура — трудное, очень многостороннее ремесло: здесь вам и творчество, и технология-инженерия, и стройка, и экономика, и жесткие реалии бизнеса… Эта деятельность отнимает массу сил и времени. Часто есть еще дополнительная нагрузка в виде семьи. Мой рецепт — активный «архитектурный» образ жизни плюс крепкая команда профессионалов‑единомышленников.

АЛ: В своем интервью Юрию Росту архитектор Сергей Скуратов рассуждает о том, как может сложиться профессиональный путь женщины-архитектора: «Ну, во‑первых, можно стать женой очень талантливого архитектора. И это самый лучший путь… Другой путь — стать компаньоном в архитектурной фирме, генератором в которой будет все-таки мужчина. А она пусть отвечает за лирику». Согласны ли вы с этим мнением? Ваши коллеги, партнеры архитектурной группы ДНК, — мужчины. Прошу прощения за резкий вопрос, но у вас порой не возникает ощущения, что вы работаете в их тени? Как вы распределяете обязанности с Константином и Даниилом?

НС: Я прекрасно помню это публичное интервью на «Стрелке». Резковато прозвучало… Задело, если честно. Он еще озвучил третий путь — стать Захой Хадид. А поскольку ее архитектурные достижения критиковать не решился, предупредил, что в личной жизни у нее зато все плохо.

Свой путь я выстроила несколько иначе, хотя «составляющие» похожи. Мой муж — очень талантливый архитектор, мой партнер по архитектурной фирме — тоже очень талантливый архитектор. А вместе мы — прекрасная архитектурная команда ДНК. Вообще, архитектура — командная игра. У нас нет четкого распределения ролей, основные решения мы принимаем вместе. Хотя, конечно, кто-то сильнее в одном, кто-то в другом… Отвечая на ваш последний вопрос: для нас абсолютно не важно, кто в данный момент на первом плане, кто на втором и на кого чья тень падает — и мы, и солнце все время движемся, а ДНК от этого только выигрывает.

АЛ: Вам приходилось сталкиваться с гендерной дискриминацией в работе с заказчиками, строителями или коллегами?

НС: Не припоминаю ничего конкретного. Хотя на каких-нибудь строительных совещаниях, в которых участвуют всякие серьезные и солидные дяди, поначалу бывает сложно — срабатывает стереотип. Но как только начинается реальная работа и окружающие видят тебя в деле, все вопросы отпадают сами собой.

АЛ: Как складывалась ваша карьера до открытия ДНК? Как вы познакомились с Даниилом и Константином?

НС: С Константином мы дружим с института — учились на одном курсе, а с Даниилом даже были в одной группе — у Валентина Раннева и Евгения Асса. По окончании МАРХИ, в 1994 году, мы с Даниилом устроились в бюро ABD. Практика у Бориса Левянта прекрасно меня закалила: работа с английскими и американскими специалистами, участие в крупных проектах… Из объектов того времени с особым удовольствием вспоминаю магазин «Арсенал» — в 1997 году он даже попал на обложку ПРОЕКТ РОССИЯ — и проект горнолыжного комплекса в Сорочанах. Мы также активно участвовали в архитектурной жизни того времени, в частности, сделали несколько концептуальных выставок с «Архитектурной лабораторией». Но, проработав у Левянта семь лет, я поняла, что хочу открыть собственное бюро. И вот в 2001 году мы совместно с Даниилом и Константином создали ДНК.

АЛ: У бюро ДНК в отличие от многих других творческих коллективов есть свое кредо: «Идеи должны быть нестандартными, а их воплощение точным»... Ну и так далее. Не буду сейчас все цитировать — текст длинный, к тому же он есть на сайте ДНК. Вам всегда удается следовать этому кредо?

НС: Стремимся к этому. Творческий метод ДНК по большому счету универсален — мы не оперируем формальными приемами, у нас нет неизменного стиля как такового. Для нас важны такие вещи, как оригинальность и уместность. Поэтому наш подход применим к любой проектной задаче. Если вернуться к процитированному вами тезису насчет нестандартности идей

и точности воплощения, то трудности чаще всего возникают именно с точностью воплощения, тем более при нашей требовательности к качеству реализации.

АЛ: Есть ли среди женщин-архитекторов кто-нибудь, кого вы можете назвать образцом для подражания, кто вас вдохновляет и восхищает?

НС: Я в принципе против такого термина «женщина-архитектор». Архитектор он и есть архитектор. Когда я смотрю на тот или иной проект, то оцениваю его вне зависимости от того, кто его спроектировал. А подражание — это прямой путь к вторичности. Хотелось бы этого избежать.

АЛ: Архитектура отнимает массу времени. Как у вас получается совмещать работу и быт?

НС: Архитектура не та профессия, которой занимаешься от звонка до звонка. Проектная идея может прийти в любое время. К тому же существует великое множество околопрофессиональных мероприятий. Для меня архитектура не столько профессия, сколько образ жизни. А когда ты работаешь бок о бок со своим любимым человеком, как я например, разрываться не приходится — мы просто все делаем вместе.

АЛ: Вы много участвуете в конкурсах. Практика последних двадцати лет показывает, что конкурсная система у нас как-то не очень работает. Вы выиграли конкурс на жилой квартал в «Сколково». И что? Насколько мне известно, договор с вами так и не заключили… Почему вы продолжаете играть в конкурсы?

НС: Да, среди наших проектов много конкурсных. И где-то треть из них — победители. Но по разным причинам они не были осуществлены. Можно вспомнить «Избу XXI», победившую в конкурсе Союза архитекторов России «ДОМзагороДОМ» 2003 года, которую заказчик в итоге передумал строить — он друг решил, что концепция слишком современная.

Конкурс на жилье вблизи технопарка «Сколково» вызвал бурю энтузиазма. Мы стали одними из десяти победителей. Нам достался самый большой участок. Но «пузырь» лопнул быстрее, чем дома начали вылупляться.

Участие в конкурсе — это всегда затратно для компании, даже если он оплачиваемый. Тем не менее мы время от времени находим возможность делать конкурсные работы — это способствует поддержанию творческого тонуса и добавляет баллов к имиджу компании.