Паблик‑арт как новое благоустройство и его следствие
Если раньше арт‑объекты можно было встретить в основном в музеях и на специализированных фестивалях, то с недавних пор паблик‑арт «прописался» на городских улицах на более постоянной основе. А если кинуть даже беглый взгляд на новые девелоперские проекты — будь то бизнес‑квартал или жилой комплекс, — то чуть ли не в каждом втором обнаружится скульптура или инсталляция. Повышение требований к качеству городской среды сделало следующий логический шаг: от сидения на лавочках под деревьями мы перешли к размышлениям, от функции — к эстетике и от комфорта — к смыслам. Природу явления вместе с экспертами исследует Павел Зельдович.
Есть основания полагать, что масштабы развития городских инсталляций и скульптур в нашей стране (как и сферы благоустройства в целом) давно оставили позади условный Запад. Почерпнув когда‑то этот опыт за границей, мы, кажется, перестарались и давно «переевропили» Европу в этом вопросе.
Все началось с одной деревни: откуда взялся русский паблик-арт
С годами сообщество художников оформилось в настоящее движение любителей арт‑объектов и, как результат, в школу и систему семинаров, исследующих эту тему. Любовь к искусству подкрепилась теорией и исследованиями городских особенностей. Само собой, энтузиасты из Никола‑Ленивца не были единственными любителями этого направления в стране. Но они оказали большое влияние на его распространение и популярность. Они же и вдохновляли следующие поколения молодых художников и скульпторов.
Юлия Бычкова
Тренд на паблик-арт, на мой взгляд, обусловлен социальным запросом — не побоюсь этого слова — на красоту и смыслы. Во многом этот запрос возник в результате принятия нами западных догматов. Увы, понятие красоты постепенно, начиная с 1990-х, стало вымываться из
культурной повестки.В нашей архитектуре, например, до сих пор господствует убеждение, что пластический прием первичен, а красота пропорций, деталей — нечто третьеразрядное. Такой модернистский взгляд на вещи. Говорю это как архитектор по образованию. Мне рассказывали, что в далекие «нулевые» в том же журнале «Проект Россия» внутри редакции существовал запрет на использование слова «красота» в текстах, что весьма характерно.
После известных событий 2022-го прежние догматы, безусловно, осевшие в нашей коллективной подкорке, были объявлены неуместными, а в ряде случаев откровенно вредными, то есть были десакрализированы на государственном уровне. И образовалась смысловая пустота. На этом фоне дефицита красоты и дефицита смыслов возник паблик-арт — как форма искусства, призванная украшать нашу повседневность (в общем-то, довольно монотонную). А с другой стороны, он апеллирует к бессознательному, вскрывая застарелые боли, связанные в том числе с самоидентификацией. Поэтому паблик-арт внезапно стал безумно актуален. Это предпосылки с философской точки зрения. Кроме того, стоит отметить, что на протяжении без малого пятнадцати лет мы учились обустраивать среду вокруг себя.
Это был трудный путь. Русские люди не очень привыкли к комфорту в силу исторических причин. Но сегодня мы воспринимаем качественное благоустройство, бесплатный вай-фай, цифровизацию городских сервисов как должное — по крайней мере в городах миллионниках. И правильно! Людям больше не все равно, что творится за порогом их квартиры. Как следствие, кстати, выросла конкуренция на рынке недвижимости. Девелоперам приходится постоянно изобретать новые способы привлечения клиентов. И тут паблик-арт оказался одним из эффективнейших маркетинговых инструментов.Отмечу также, что вырос уровень экспертизы продюсеров культурных и междисциплинарных проектов. Теперь мы уже очень хорошо понимаем, как именно работает паблик-арт, сколько он стоит, кто должен участвовать в процессе его создания, как и зачем вовлекать в этот процесс городские сообщества. Повысилась экспертиза и у производителей такого искусства, обновилась их технологическая база. Кураторы и художники стали куда смелее — они, безусловно, опираются на историю места, его культурный код, но вместе с тем они выращивают новые смыслы, созвучные современности.Школа Никола-Ленивца, которую мы создали несколько лет назад, суммирует весь российский опыт — пока еще скромный — социокультурного программирования и создания объектов паблик арта. Мы верим в нашу миссию, а именно — способствовать наполнению наших городов красотой и стимулировать рост осознанности наших граждан.
Интерес со стороны бизнеса: PR и эмоциональная привязка
В развитии сферы современной городской скульптуры и арт‑объектов в России главную роль сейчас играет рынок недвижимости и крупные девелоперы. Они все чаще обращаются к использованию современных арт‑объектов — чтобы создать у жильцов «душевную привязанность» к новым местам обитания и для продвижения новых продуктов.
Ирина Матвиенко
Самый популярный вопрос, задаваемый часнному бизнесу в отношении паблик-арта,— зачем вы инвестируете в это? Ответ, на мой взгляд, трехчастный. При этом здесь нет четкой иерархии, что во-первых, а что во-вторых.
Начну, пожалуй, с нематериального. Человечество во все времена стремилось к красоте. Поэтому компании, замеченные в активном патронировании подобного искусства, выполняют некий акт доброй воли. Стоит отметить, что за последние 5 лет количество таких «подвижников» значительно возросло. Городской паблик-арт в целом и поддержка современных авторов в частности выросли из чудачества в хороший тон. Приятно и даже полезно отвлечься от финансовых моделей и погрузиться в мир эмоциональной абстракции. Поэтому совет авторам и продюсерам: ищите своих!
Теперь о материальном. Девелоперы, бизнес центры и отельеры используют паблик-арт как дополнительную эмоциональную привязку к своим объектам. Например, MR Group ставят современные скульптуры в периметре своих жилых кварталов, чтобы привнести новую идентичность и обогатить стандартное благоустройство новыми смыслами. Кроме того, мы понимаем, что скульптура более соразмерна человеку, чем окружающие его высотки современных зданий. Есть с чем взаимодействовать «на равных». Интересный опыт Москва-Сити. В этих стеклянных джунглях очень много арт-обьектов. И это правильно —позитивный мировой опыт, которому мы не чужды. И последнее. PR-value в проектах с паблик-артом при правильной организации процессов сравнительно высокий. Продвигая скульптурных авторов в рамках своего проекта, продвигаешь бренд компании и увеличиваешь знание.
Провокация и эпатаж: чего хочет город
Инициативу развития паблик‑арта, разумеется, поддерживают и городские власти. В Москве недавнее свидетельство тому — прошедший в 2023–2024 году конкурс под патронажем Москомархитектуры: через механизм открытого конкурса выбирали лучший арт‑объект для площади бизнес‑центра Stone Towers (авторы проекта — TSLP). В жюри вошли директор ГМИИ имени А. С. Пушкина Елизавета Лихачёва, основатель ярмарок современного искусства Cosmoscow и Blazar Маргарита Пушкина, авторы архитектурного проекта комплекса Александр Цимайло и Николай Ляшенко и другие.
Сабина Чагина
В конкурсе для Stone Towers у наших экспертов было три критерия выбора победителя: оригинальность идеи и самого проекта, оригинальность работ в портфолио и то, насколько хорошо работа вписана в городскую среду.
Было много вариантов, где объект пытался мимикрировать под архитектуру комплекса, сливаться с ней полностью или повторять черты окружающей застройки. Но жюри больше интересовало противоположное — работа с формой и цветом, которая выделяла бы объект на фоне строящегося здания. И, конечно, предпочтение отдавалось проектам, где был заложен, кроме прочего, интересный смысл. Или хотя бы просто какой-то смысл вообще, потому что зачастую предлагались просто формы из стекла или камня. Ангел — это такой классический образ, архаичный. При этом он имеет современный облик, чуть роботизированный. Это «ангел нашего времени». Кроме того, мне кажется, что ангел — это некий символ сохранения, сохранения людей. В сложные времена он нам особенно нужен.
Арт-благоустройство: от одиночного объекта до тотальной инсталляции
Как уже упоминалось, популяризация в России современной городской скульптуры и арт‑объектов была бы невозможной без тренда на качественное благоустройство. А сегодня уже и в регионах появляются парки и дворы, рядом с которыми, например, швейцарские или немецкие аналоги смотрятся довольно бледно. И это повышение стандартов качества и спроса на уникальность образов — еще одна причина стремительного развития паблик‑арта.
Владимир Мельничук
При благоустройстве парков важно отталкиваться от того, что уже есть — будь то советский или современный проект. Интегрируя в пространство объекты паблик-арта, нужно думать не только о «музейных» экспонатах, а рассматривать весь парк целиком: зону аттракционов, фуд-корт и т.д. Для этого директор парка и его команда должны сотрудничать с художниками и специальными организациями. Начать можно с малого — посещать выставки и ярмарки современных художников. И привлекать не только местных, но и тех, кто уже зарекомендовал себя в культурном сообществе, — такие художники имеют свое четкое видение и могут воплотить его в архитектуре парков.Для реализации хороших художественных идей часто нужно совсем немного места. Например, павильоны «Граникус» и «Кубикус» в парке «Елочки» в Домодедове занимают всего 100–120 м2, но привлекают много посетителей: благодаря этим новым объектам, посещаемость парка в выросла на 15% за год. Подобные объекты интересны не только местным жителям, но и туристам, в том числе тем, кто ждет пересадки в аэропорту. Важно, что такие постройки рассчитаны на долгий срок — 20–30 лет и более.
Нина Степина
Раньше было достаточно спроектировать неплохое благоустройство — с современными зонами отдыха и хотя бы намеком на какую-то идею. Сейчас каждый новый проект должен быть непохожим на все предыдущие — и этот запрос на уникальность уже не зависит от сегмента жилья как такового.
Возникает вопрос — как сделать территорию вокруг здания узнаваемой, когда уже, казалось бы, использован весь арсенал идей — всевозможные сады и детские площадки, «городские гостиные» и уличные коворкинги? В первую очередь надо добиваться запоминающегося визуального образа двора. И вот тут на помощь может прийти паблик-арт, и прийти он может в трех ипостасях.
Первый вид — одиночные арт-объекты. Это когда в проекте закладывается площадка под установку «акцентной» скульптуры и для ее разработки привлекаются известные художники в этой области. В качестве примера можно привести скульптуру «Луна» Леонида Тишкова, установленную на Шелепихинской набережной у ЖК «Сердце столицы», над благоустройством которой я когда-то работала в составе бюро Wowhaus. Часто подобные объекты могут создаваться специально для конкретного проекта и с самого начала содержать в себе отсылки к стилистике и архитектуре ЖК. Позже эти отсылки играют важную роль в общей маркетинговой стратегии — в позиционировании нового жилья или даже всего района. Второй вид — это когда, например, в концепцию навесов, детских площадок или других элементов благоустройства закладываются определенные художественные смыслы. Тогда они из чистой функции превращаются в узнаваемые арт-объекты. К таковым можно отнести арки-качели в проекте благоустройтва ЖК MYPRIORITY Basmanny (я занималась им в составе бюро UNK Landscape). Сейчас он находится в процессе реализации. И третий вид — когда все пространство двора, от фасада до фасада, становится тотальной арт-инсталляцией, визуальным аттракционом, несет в себе ярко выраженную идею. Это довольно редкий прием, но думаю, что, судя по общим трендам, именно за ним во многом будущее. Примером такого подхода можно назвать парк ЖК «Река», где извилистые тропинки и светлые полоски фасадов сливаются в единое целое.
Случается так, что функциональные объекты, приобретающие статус предметов искусства,— второй вид «дворового» паблик-арта,— становятся отдельным направлением деятельности компаний. К примеру, можно проектировать фантастические по своей эстетике детские площадки — надо только хорошо владеть ГОСТами. В этом есть и особый посыл: именно в игровой зоне встречаются дети и взрослые, и где же еще давать им прикоснуться к прекрасному и самим почувствовать себя творцами?
Дарья Бычкова
Мы вообще начинали именно как создатели игровых пространств без образа. У нас было много чего классного, комфортного, но без изюминки. Постепенно нам стало тесно и скучновато в рамках исключительно функционального мышления, потому что в душе мы все-таки художники, особенно когда придумываем площадки. И нам захотелось развиваться. Кроме того, мы поняли, что нам стоит показывать другим людям, как творить. Что арт нужно возвращать и детям, и взрослым, ведь на наших площадках есть не только детские места. И это можно делать на абсолютно законных правах.
Наш главный конек для российского рынка — это концепт природных площадок, предполагающий игру не просто с натуральными материалами, но и с формами, с неизмененной сутью, существом природы. Поэтому у нас стволы естественной формы — мы не меняем их, а приспосабливаем, используя камни, канавы. И такие площадки не должны иметь слишком конкретных ассоциаций с чем-либо: ребенок сам додумывает, у него сегодня ракета, а завтра — магазин с пирожками. В таких объектах ценность — именно нетронутая природа. Главное, чтобы площадка была безопасная по всем стандартам и ее не закрыла прокуратура.
Не только столица. Что дальше?
Мы привыкли, что любое новшество распространяется по России через Москву и Санкт‑Петербург. Первые годы развития благоустройства в стране действительно были во много локальным явлением сытой столицы, где с 2012 года развернулись собянинские реформы: реконструкция парков и набережных, «Моя улица», «Мой район» и т.д. И даже когда города поменьше уже начали мечтать про «свой парк Горького» или свое «маленькое Зарядье», паблик‑арт еще долгое время оставался в основном столичной «фишкой».
.jpg)
Сегодня мода на качественные арт‑объекты как раз активно преодолевает «столичный барьер». Тот же парке в Краснодаре, получивший в народе имя Галицкого, удивляет не только мирового уровня ландшафтом, но и последовательной работой с художниками, в том числе американскими и европейскими (несмотря на напряженную международную ситуацию). Так, в ноябре 2023 года здесь был установлен «Внутренний ребенок» Кена Келлехера — четыре хромированных бюста младенцев. «Внутренний ребенок в моем понимании — это такое место внутри нас самих, которое дает нам максимальное количество счастья, — говорит автор. — Это может быть какое‑то воспоминание или место, созданное нашим воображением, память о человеке или событии, сделавшем нас счастливыми».
В заключение мне хотелось бы перефразировать известный монолог из фильма «Люди в черном»: «В 2003 мы не знали, что Москва однажды станет самой благоустроенной столицей Европы, в 2015‑м мы не знали, что в своем дизайне парки в Краснодаре и Барнауле оставят позади австрийские и швейцарские аналоги, в 2018‑м мы не знали, что эстетский паблик‑арт станет однажды столь важным для крупного бизнеса. А теперь представьте, сколько всего мы еще будем не знать завтра!»
