Юлия Алюшина, Museum Architect: «Для современного музея недостаточно только представить коллекцию»

Museum Architect — молодое петербургское бюро, специализирующееся на комплексном проектировании музейных интерьеров и экспозиций. Его основательница Юлия Алюшина до создания собственного бюро участвовала в создании музейного комплекса «Третье ратное поле России» в Белгородской области (2009—2013 гг.), выступила автором экспозиции об истории Смольного института (2015 г.) и также руководила созданием интерьеров и экспозиции Музея бронетанковой техники в Прохоровке (2016—2017 гг.). В конце 2019 года компания спроектировала Музей христианской культуры в Петербурге, предложив концептуальные решения экспонирования коллекции икон и религиозной живописи из частной коллекции. Об особенностях проектирования музейных экспозиций и об этом конкретном проекте Юлия рассказала в интервью «Проект Россия».

Юлия Алюшина

художник-проектировщик интерьера

образование: Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия имени А. Л. Штиглица. Кафедра интерьера и оборудования (2009 г.). Владеет английским и французским языками деятельность: проработав около 10 лет в проектной организации в области музейного проектирования, в 2017 г. основала собственное бюро Museum Architect, которое специализируется на проектировании и реализация музейных экспозиций и общественных пространств

Проект Россия:
Как вы пришли именно к музейному проектированию, это ведь довольно редкая специализация?

Юлия Алюшина:
Так случилось, что после окончания учебы я сразу начала работать именно с музеями, хотя нас учили проектировать любые общественные и жилые пространства. Еще во время обучения у меня было несколько частных заказов, но я довольно быстро поняла, что, работая с квартирами и домами, ты работаешь с семьей, в том числе с ее атмосферой, проблемами, настроением. Я решила, что не хочу совмещать со своей основной работой практику психолога. Музейное проектирование для меня стало особым миром, здесь я могла реализовывать особый образный подход к любой теме. К тому же мне всегда очень нравилась история, всегда привлекали старинные предметы. В работе с музеями, и особенно с крупными федеральными проектами, конечно, тоже есть своя специфика и свои сложности: это, как правило, длительное проектирование, политические проблемы.

ПР:
Какие задачи способно выполнить ваше бюро?

ЮА:
Мы собрали команду, которая может достойно справиться с работой полного цикла — от концептуального проектирования, проработки мультимедийных решений и инженерии до финальной реализации. Работа над такими сложными объектами требует каждодневного взаимодействия самых разных специалистов и строгой координации работ, поэтому мы сконцентрировали в бюро все необходимые компетенции. У нас есть сотрудники, которые отвечают, в первую очередь, за концептуальные решения, есть инженеры, специалисты по свету, специалисты по монтажу экспозиции. Плюс мы разрабатываем стиль графических элементов, а также сувенирную продукцию, которая должна быть в рамках общей концепции, поэтому есть графический дизайнер. Немаловажным фактором является то, что я сама около 10 лет работала художником в проектной организации, и теперь я не просто руководитель, оторванный от реального процесса и занимающийся управлением или поиском заказов. Все концептуальные и проектные решения компании, вся документация разрабатывается при моем личном участии.

ПР:
Что такое, на ваш взгляд, хороший музей?

ЮА:
Мне кажется, что хорош тот музей, зайдя в который, человек мгновенно погружается в атмосферу и тему. Посетитель еще не знает, что там в точности экспонируется, — но видит образ, созданный средствами архитектуры, и попадает под его влияние. Если это получается, то можно сказать, что музей состоялся. К примеру, когда мы проектируем военные музеи, возникает тема оккупации, и вот вопрос — как сделать так, чтобы человек почувствовал это напряжение, тяжелое бремя? Как сделать это средствами архитектуры? Только ответив на этот вопрос, мы начинаем заниматься тематическими блоками, предметами, думать о мультимедийных средствах. 

ПР:
Недавно Вы спроектировали для частного заказчика интерьер и экспозицию Музея христианской культуры в Санкт-Петербурге, в котором объединены православная иконопись и религиозное искусство западного христианства. Какие факторы повлияли на архитектурное решение?

ЮА:
Заказчик поставил перед нами задачу разместить его коллекцию, в которой очень много икон, датируемых XIII–XIX веками. Понимая, что для современного музея недостаточно просто представить коллекцию, мы предложили ему ряд концептуальных решений, позволяющих несколько глубже раскрыть тему христианской культуры. В двух основных залах мы создали инсталляции «Духовность», «Путь к христианству», а в смежных помещениях предложили организовать мультимедийные экспозиции «Заповеди» и «Иконопись».

ПР:
Если судить по визуализациям, то упомянутые инсталляции — почти растворяющаяся в пространстве сводчатая конструкция «Духовность» и лестница «Путь к христианству» — играют ключевую роль в проекте.

ЮА:
Да, эти инсталляции помогают сформировать внятное планировочное решение — коллекция икон и живописи довольно обширная, и без архитектурных акцентов в пространстве, у экспозиции не было бы характера, стержня. С их помощью мы создали условный маршрут-знакомство с экспозицией для посетителя, который, чтобы выбирать, какую часть экспозиции посмотреть, на 2-м этаже проходит через арочную конструкцию «Духовности», а на 3-м — поднимается по лестнице. Разумеется, мы закладывали в инсталляции символический смысл. «Духовность», которую мы придумали, вдохновившись русскими храмами, символизирует святость, легкость и возвышенность. Кроме того, она играет и чисто практическую роль: в музее высота потолков всего около 3 м, и мы решили устроить над сводчатой конструкцией зеркало, чтобы за счет отражения опор создать иллюзию устремленности пространства ввысь. В свою очередь лестница, как ясно из названия, символизирует личный путь человека к Богу. В первоначальном варианте справа и слева лестница обрамлена зеркалами, так что ее можно увидеть только с фронтального ракурса. Это аллегория того, что путь к божественному всегда есть, всегда предложен, даже если в определенные моменты жизни человек его не видит. Создание этих акцентных инсталляций также позволяет музею работать в режиме «одного экспоната». В случае, если музей получит на некоторое время какой-то знаковый экспонат, например, скульптуру, его можно разместить в открытом доступе под сводами «Духовности», а картину или икону можно повесить в пролете лестницы, и тогда основная экспозиция может работать в качестве второстепенной.

ПР:
Что вы предлагаете в дополнительных мультимедийных залах?

ЮА:
Справа и слева от центрального зала есть вытянутые в плане помещения, где мы предложили заказчику сделать дополнительные темы, чтобы человек глубже погрузился в тему. В зале «Заповеди», например, вспомнив известное полотно да Винчи «Тайная вечеря», мы поставили сияющий длинный стол, где экспонируются иконы — или под стеклом, или в нишах — а также встроены сенсорные киоски. За стол можно сесть и рассмотреть экспонаты. На стенах проецируются заповеди — мы долго спорили, на каком языке они должны быть — думали даже, может быть, на иврите? В итоге сошлись на русском. Зал темный, и в ярких проекциях текстов заповедей в темноте мы увидели образ «света истины в темноте безверия». Кроме того, предполагается, что в зале можно будет показывать фильм о возникновении христианства.

ПР:
А как в принципе вы относитесь к идее экспонирования икон вне храмов? В какой контекст вы стремились поместить экспонаты, какое настроение вы хотели создать?

ЮА:
Если считать, что основное предназначение иконы — дарить успокоение и быть средоточием молитвы, то она, конечно, должна быть в храме. Но икона может быть также предметом искусствоведческого, да и просто общечеловеческого интереса. Людям интересно знать, чем отличаются иконы разных периодов, как они создавались, как реставрируются сегодня, еще один немаловажный сюжет — известные мастера иконописи. Именно поэтому мы предложили сделать еще один зал «Иконопись», где на многие из этих вопросов даются ответы. Проектируя музей, мы специально убрали все звуковое мультимедийное наполнение из основного зала, где размещены предметы коллекции. Посетителя ничто не должно отвлекать, если он захочет длительное время побыть рядом с экспонатами. Разве что для совсем небольших икон мы предусмотрели мультимедийное решение: когда посетитель подходит к витрине, срабатывает датчик присутствия, и рядом с иконой появляется их увеличенное изображение.

Колористическое решение интерьера мы разрабатывали, стремясь создать благородный лаконичный фон, где нет ярких цветов, только темно-синий, бежевый, белый, иногда используются вставки мрамора и присутствует текстура бетона. В общем, мы старались сделать так, чтобы посетитель, который пришел смотреть иконы, чувствовал себя пусть не как в храме, но по крайней мере как в храме искусства.

Интервью подготовила Ася Белоусова