Архсовет Москвы 8.07.2020: еще один кристалл в диадему Краснопресненской набережной (но не Сити) и «глоток свежего воздуха» на южном ЗИЛе
На первом московском архитектурном совете в онлайн-режиме Сергей Чобан показал, как надо строить башни — особенно рядом с таким местом, как Москва-Сити, — а Юлия Бурдова и Ольга Алексакова из buromoscow продемонстрировали «прорывной», по словам экспертов, жилой район. А главное — случилось то, чего не было уже давно: оба рассматриваемых проекта городской застройки получили горячую поддержку всех членов Архсовета.
«Правила башни»
По словам директора ПАО «ЦМТ» Владимира Страшко, к проекту третьей очереди «Центра международной торговли» на Краснопресненской набережной компания шла около 15 лет. И вот, наконец, оптимальный путь для развития модернистского ансамбля авторства Михаила Посохина, Владимира Кубасова и Петра Скокана найден: Сергей Чобан предложил вариант с кристаллообразной скульптурной башней и еще одним кристаллом поменьше. Важный момент — башня намеренно отодвинута от линии набережной: это, по словам архитектора, дает свободно дышать существующей площади перед ЦМТ и в то же время ставит башню особняком от «салата Сити»: «Башня — это то, на что можно и нужно смотреть издалека, — прокомментировал Чобан. — И то, чего не получилось в Сити из-за возникшего посредине участка торгового центра. Перед ней должно быть много воздуха, чтобы она раскрывалась на обширные пространства».
Примечательно, что согласно ГПЗУ оба здания третьей очереди могли иметь высоту 200 метров. Однако в проекте Сергея такая доминанта одна: второй 57-метровый «кристалл» поддерживает высотность существующих зданий и в то же время проявляет «родственные связи» с новой башней, при это регламентируемая площадь наземной части «выбрана» с точностью до квадратного метра.
Еще один принцип проектирования башен, о котором говорил архитектор, — крупные входные холлы (высотой до 10 м), сопоставимые с их функцией и высотой. Холлы обоих зданий ЦМТ-3 развернуты входами на улицу 1905 года и открываются посетителю как раз при въезда на площадь со статуей Меркурия.
Грядущее обязательное требование к башням в Германии и в целом мировой тренд — размещение в их верхней части общественных пространств, чтобы общественная функция по мере увеличения высоты не «вымирала». Так что на самом верху нового небоскреба предусмотрена смотровая площадка.
Наконец, фасады планируется делать из беспрофильного снаружи структурного складчатого остекления: с одним швом с этажа на этаж и напылением в районе скрытого ригеля, который позволит незаметно примыкать к фасадам двойный полам, подвесным потолкам и перекрытиям. Остекление планируется производить модулями 4,2х1,6 м: 4,2 м — высота большинства этажей, а 1,6 м — комфортная ширина для восприятия человеком импостов изнутри.
«Хорошо что Москва не боится высотных зданий — в том числе рядом с центром», — реагировали эксперты Архсовета; «оказывается, даже ценные памятники можно развивать — автор сделал это умно и энергично», «отличие от архитектуры ЦМТ — большой плюс», «скульптурный и новаторский» и просто «убедительный проект». Однако точно так же, в один голос, члены совета отметили, что вновь формирующаяся между башнями площадь вместо того, чтобы стать точкой притяжения, оказывается парковкой, усугубляя текущую ситуацию. Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов подчеркнул, что создание новой городской площади было необходимым условием со стороны мэра в ответ на согласие развивать этот участок. Сергей Чобан ответил, что всецело разделяет историю с уменьшением парковочных мест и очень рад присутствию на обсуждении заказчика, который смог вживую услышать мнения экспертов. Все согласились, что ландшафтное решение нуждается в переработке.
Вторым важным замечанием со стороны Сергея Кузнецова в адрес застройщика стала и необходимость понимания, какая это ответственность — строить подобный объект в таком месте: «Мы проект одобряем, но ожидаем от вас очень высокого качества», — заметил главный архитектор. На ландшафтные решения он предложил провести конкурс — как и на объекты паблик-арта: «В этом месте нужен беспроигрышный вариант».
«Южный берег ЗИЛа»
В то время как северная часть территории ЗИЛа активно застраивается, Группе «Эталон» только в прошлом году удалось консолидировать права на четыре участка в южной части бывшей промзоны. Мастер-план на все участки делает небезызвестное голландское бюро KCAP Architects&Planners, социокультурную концепцию — бюро Citymakers. buromoscow, в свою очередь, разработали архитектурные и градостроительные решения для первых двух участков вдоль реки, хорошо просматривающихся с Нагатинской набережной и примыкающих к продолжению набережной Марка Шагала и будущему парку: «Основное достоинство такого расположения — возможность сделать доступными виды на воду», — отметила Юлия Бурдова. Причем согласно ГПЗУ застройка, которая выходит к набережной, может достигать высоты в 150-200 м.
Впрочем, на самом деле максимальная высота башен в проекте — всего 100 метров. Их пять: одна — скульптурная, смесь башенного и галерейного типа, — посажена на меньшем из двух участков площадью 0,54 га. Участок угловой и фиксирует всю территорию на стрелке, потому для него и выбрали здание-скульптуру и отодвинули ее подальше от строящейся эстакады, чтобы создать перед башней систему площадей, отгороженную от дороги полосой деревьев.
Еще четыре 29-этажные башни фиксируют дальнюю часть большего участка площадью 3,46 га. При этом с трех сторон каждой из башен открываются те самые хорошие виды на реку.
Застройка первой линии носит рекреационный характер и усилена двумя объемами переменной этажности от 11 до 3 этажей, которые плавно спускаются к парку и реке. Поворот в сетке осей увеличивает плоскость фасада и тем самым еще больше раскрывает его на воду.
Углы кварталов отмечены 9-тиэтажными секциями, а вновь создаваемая внутренняя улица в глубине квартала подчеркивается двумя линиями таунхаусов в 2-3 этажа, которые смягчают и «очеловечивают» масштаб пешеходной зоны. Кстати, в дальнейшем ряды таунхаусов должны стать пилотной площадкой для тестирования строительных технологий с применением CLT-панелей.
Наконец, периметр кварталов образован одноэтажными нежилыми помещениями, что усиливает ощущение соразмерного человеку масштаба. «Таким образом, у нас получилась градостроительная композиция из шести различных типологий, — резюмировала Юлия Бурдова. — Так мы решали задачу создать разнообразную и проницаемую среду».
Нельзя не отметить проработанность фасадной пластики, свойственную buromoscow, которая по их убеждению и должна обогащать среду. Даже в рамках одного дома фасады могут меняться, начиная от размеров окон и их рельефа (некоторые утоплены внутрь, а некоторые, наоборот, «выпячены» вперед) — до наличия или отсутствия принципиальных элементов. Например, во всех башнях до 21 этажа сделаны открытые балконы, а выше — закрытые лоджии.
Объединяющий дизайн-код построен на двух принципах: использование натуральных материалов (стеклофибробетон, стекло, металл) и природных цветов. Светлые дома у воды разбавлены башнями серых оттенков, на углах кварталов — темные секции, а для уникальной башни-скульптуры (в галерейной части, кстати, устроены двухуровневые квартиры) архитекторы выбрали нежный бледно-розовый оттенок.
«Это прорыв, — говорили члены Архсовета. — Новая технология в проектировании жилья!». Но под новизной подразумевалась прежде всего смелость смешать на одной небольшой территории столько разных морфотипов: «обычно жилые районы у нас любят упаковывать чем-то одним». При этом все разнообразие типов решено в единой эстетике — а это и есть «глоток свежего воздуха» в российском жилом проектировании и редкий случай нетривиальной объемно-пространственной композиции.
Впрочем, без критики не обошлось. Сразу несколько членов совета порекомендовали додумать решение углового участка с башней-скульптурой: сейчас окружающий ее ландшафт выглядит не совсем убедительно. Кроме того, buromoscow необходимо скоординироваться с теми, кто развивает 2-ю очередь набережной Марка Шагала: она уже выглядит не так, как у архитекторов в эскизном проекте.
Вместе с тем любопытно, что задача, которую на северной территории решали силами целой плеяды архитекторов (и результат получился местами спорный), здесь выполняется одним единственным бюро — и от этого в чем-то даже может выиграть. Все-таки комплексность и согласованность не заменить ничем. Как сказала Ольга Алексакова, имея ввиду проект Чобана (но и свой наверняка подсознательно тоже), наш город поменялся прежде всего потому, что поменялось «пространство между»: с помощью уверенных, но тонких добавлений Москва превратилась из города отдельных зданий практически в ансамблевый город. И пока будет это «пространство между», будет и шанс на «глоток свежего воздуха».
