Edison House в Москве

Дом, получивший неожиданное для Москвы название Edison от тихого и уютного Электрического переулка, где он расположен, окружен зеленью и не слишком высокой исторической застройкой.

Выделенный под дом участок точно повторяет сложное пятно застройки стоявшей здесь в прошлом усадьбы и объемная композиция нового комплекса стала творческим осмыслением этого причудливого силуэта. В итоге получилось камерное здание всего на 12 апартаментов со своим двором и сквером: немного «подросшая» городская усадьба.  

Дом, как фигура в тетрисе, хитроумно сложен из разных по характеру и материалам объемов. Самый эффектный из них—угловая башня, которая выделяется не только стройностью и высотой, но и необычной рельефной кладкой светлого кирпича. Уступы фасада и понижение этажности, а также панорамное остекление верхнего яруса основной части здания—попытка вписать его в контекст, сделать визуально менее массивным, растворить в окружении.

За идущими легким зигзагом витражами 6-го этажа находится гостиная большого пентхауса, на верхних этажах расположены террасы, с которых открывается прекрасный вид на город, и почти все квартиры дополнены легкими балкона- ми и французскими окнами. Древеснообразный орнамент металлических решеток—пожалуй, единственное, что сегодня связывает Edison House с другим известным московским зданием Алексея Бавыкина в Брюсовом переулке: именно тогда, когда завершилось строительство дома с каменными «стволами» на фасаде, в 2007 году, архитектор получил и заказ на проект в Электрическом переулке, который с тех пор значительно изменился. Проработкой планировок, подбором кирпича и авторским надзо- ром в основном занималась уже дочь Алексея—Наталья Бавыкина, и в этом тоже прослеживается интересная преемственность поколений и подходов.

Визитной карточкой здания стала орнаментальная кирпичная кладка навесного фасада: где традиционные сухарики и поребрики сложились в многоуровневый орнамент, чьи интенсивность меняется от яруса к ярусу, словно сглаживается, истаивает. Выбранный для отделки кирпич ручной формовки призван «примирить» современную архитектуру здания с окружением, а его светлый оттенок перекликается с соседними зданиями конца XIX века.