Ресторан и кофейня «Порт Ольхон» в Хужире

Для дизайнера Анастасии Байкаловой смыслообразующими сущностями при работе над интерьерами кафе и ресторана, расположенных на территории бывшего Рыбзавода на острове Ольхон, стали Байкал, окружающая природа и история места.

Информация от дизайнера:

Цвет стен в кофейне — это цвет гор, который видишь в свете предзакатного солнца на другой стороне Байкала. Обилие лиственничной доски в отделке стен и конструкции мебели — отсылка к хозяйке Ольхонского леса — лиственницам сибирской и даурской (две породы, произрастающие на острове). Столешницы столиков в кофейне и ресторане выполнены из лиственничной фанеры, которая отличается от классической светлой, без рисунка, березовой фанеры наличием красивого узора древесных волокон и медово-медным оттенком. 

Брутальность и натуральность материалов передает простое благородство устройства жизни человека на байкальских берегах, где климат порой суров, но, вместе с тем понятен и обнажает самую суть жизни без лишних слоев. Хотелось, чтобы интерьеры были продолжением природного окружения, и чтобы гость, зайдя, это почувствовал — природный уют.

Удивительно, каким богатством цвета и текстуры обладает доска, которая будучи несколько десятков лет закреплена на фасаде корпусов Рыбзавода, «шлифовалась» байкальскими ветрами, «закалялась» морозами и «морилась» на ярчайшем ольхонском солнце! Теперь этот Материал подарил аутентичную атмосферу интерьерам кофейни и ресторана — мы облицевали мелкими досточками с фасада стойку в кофейне, а более крупными досками (пропорционально более крупному объему) облицован дымоход камина.

В работе с мебелью я решила отталкиваться от конструктивных особенностей работы с деревом, то, как работал бы мастер, живущий на берегах Байкала — визуально просто и качественно добротно. Поэтому акценты и общий облик просматриваются в местах креплений и простой герметичности форм. Например, каминные диваны собранные из бруса, в основе своей представляют каркас-скелет, а места соединения акцентированы креплениями из металлических полос. Трещинки в дереве мы сохранили, намеренно выделив их, заполнили воском темного цвета. Места крепления шурупами намеренно углубляли цилиндрической насадкой и окрашивали в черный цвет, такие крепления напоминают заклепки.

Я очень люблю придиванные журнальные столики, стоящие в каминной зоне! Эти четверо малышей-крепышей, созданные из спилов лиственницы, диаметром около 42 см, имеют брутальные основания, сваренные из металлического уголка. Чтобы кора со временем, высохнув, не отошла от спила, мы закрепили её листовым металлом, найденным на Рыбзаводе. Я очень радовалась, когда спилы местами треснули — словно улыбки у столиков! При этом поверхность мы отшлифовали столь гладко, покрыв затем водным лаком, что прикасаясь рукой, хочется гладить теплое дерево.

Хотелось показать материал живым, то, как он ведет себя в природе, как меняется со временем, как появляются трещинки, меняется цвет — сама жизнь идет в этом процессе. В истинно природных местах очень смущает «новодел» или «отполированный» интерьер, какой может быть уместен в городе.

Пару раз за время работы кофейни в поселке выключали свет, так вот в этот момент, когда переставали гудеть холодильники, приходил настоящий звук тишины с пением ветра и отдаленным шепотом Байкала — в эти мгновения я ловила себя на мысли, что вот, теперь интерьер полностью таков по атмосфере, каким бы мне хотелось видеть его — когда Природа определяет бытие человека! Кстати, лишь буквально пятнадцать лет назад в поселок Хужир провели электричество.

Пожалуй, самым волнительным и ответственным процессом для меня было возведение камина. Кстати, камин, как исключение, был спроектирован заранее. По моему эскизу технологи сделали рабочий проект, я нашла печника, а ребята плотники, сделали облицовку. Для меня было важно создать не просто камин — очаг по смыслу и величине, пропорциональный большому объему ресторана. Высота камина с дымоходом до конька достигает 7,2 метра. Чтобы длинный дымоход «не перевесил» топочную часть камина, его визуально разделили на две части: верхнюю часть, ту, что выше балок, мы окрасили в цвет стен, намеренно скрыв это объем. А среднюю часть дымохода, выше полки, акцентировали, облицевав крупной старинной доской с фасада.

Брутальность и характер очага дополняют металлический подиум, покрытый листовым металлом, сварные швы которого мы оставили видимыми, лишь зашлифовав для безопасности от царапин. Металл ничем не покрывали, его глубокий сине-графитовый неоднородный оттенок лучший цвет. То же каминная полка — тяжелый швеллер со следами времени — припорошенный медной ржавчиной гармонично взаимодействует со старым деревом, местами подпеченным солнцем, словно корка зажаристого хлеба.

Топка камина, шириной 1,3 метра позволяет создать из дров и огня действо, когда стенки топки источают отражающийся свет огня и весь воздух вокруг пламени окрашивается в медно-медовые оттенки. А акустика зала ресторана такова, что говор камина слышен в каждом уголке во всей его глубине и гамме. В группе с камином спроектирована стойка бара с медной столешницей и панно на фасаде стойки из более узких досточек фасада. В закатных лучах солнца медь на столешнице начинает полыхать в такт пламени в камине.

Если говорить о любимых объектах в интерьере, то это светильник в кофейне, созданный из Байкальских омытых веточек, и панно из Байкальских коряжек на стене, а также оформление столов, где букетами стали чайкины перышки, камешки, стеклышки, омытые Байкалом.

Все детство провела на Байкале и моей страстью было строить домики из коряжек. При этом сбор этих самых коряжек, омытых Байкалом и выброшенных на берег штормами, был столь увлекательным, что я могла уходить далеко по берегу, собирая прекрасные байкальские творения. Отполированные, лунно-серебристого цвета веточки, палочки, деревянные брусочки под длительным воздействием воды приобретают удивительно сглаженные формы и приятную на ощупь отшлифованную поверхность. Прежде, чем собрать светильник в кофейне диаметром 1,6 метра, я в течение двух месяцев приносила веточки с вечерних прогулок.

Для меня было риском решиться сделать этот светильник. Приходили мысли — может, это просто моя страсть, детская, странная — с коряжками? Стоит ли транслировать эту свою любовь людям? Рискнула! И, для меня было самым ценным подарком и радостью за Байкал то, что гости не просто оценили — они фотографировали светильник, а однажды гости из Москвы попросили продать коряжку, которая напомнила им крыло — конечно, для меня было большой радостью подарить байкалушкино творение.

Оказалось, что вся любовь к Байкалу и чувствование природы, которые я пронесла во взрослую жизнь из детства и здесь, в проекте «Порт Ольхон», решила обнажить — именно это окутывает и располагает гостей и тех, кто оказывается в интерьерах кофейни и ресторана. И, напоследок, мне хотелось бы сказать, что не я сама стремилась присутствовать в интерьере, я стремилась открыть людям дар Земли — Байкал, неиссякаемый источник идей и простого бытия жизни.