Здание прачечной дома Наркомфина в Москве

Хозяйственный корпус — небольшая, но значимая часть ансамбля дома Наркомфина — была отреставрирована командой Алексея Гинзбурга с не меньшим вниманием, чем и основное здание.

Здание прачечной строилось как часть «Ансамбля экспериментального жилого дома Наркомфина с коммунальными зданиями» в 1928-1932 гг. архитекторами М.Я. Гинзбургом, И.Ф. Милинисом и инженером С.Л. Прохоровым в качестве социального и архитектурного эксперимента по созданию нового быта советских горожан. После войны здание перешло в ведомственное подчинение и обросло пристройками. Вместо воздушного открытого павильона оно превратилось в нескладную приземленную постройку. К началу проведения работ по сохранению памятника, которые начались в 2018 году, прачечная была в плачевном состоянии. Находясь в частной собственности, она не эксплуатировалась в течение 20-25 лет. Здание не отапливалось, через него текла вода, гнил бетон и арматура, оно фактически уничтожалось и к моменту начала реставрации больше напоминало руины.

При реставрации ансамбля важным было сохранить и воссоздать целостное восприятие комплекса, состоящего из трех корпусов и парка. И здание прачечной играло в нем заметную композиционную роль.  «Сама по себе прачечная является примером конструктивистской архитектуры, и ее можно и нужно было реставрировать хотя бы поэтому, — подчеркивает Алексей Гинзбург. — Но для нас в воссоздание объекта вкладывался и композиционный смысл, поскольку это важнейшая часть той среды, которую мы хотим зафиксировать и показать в консервационном режиме как идею наших авангардистов 1920-х гг. вкупе с общественным пространством».

Жилой дом Наркомфина восстановлен в своем прежнем формате жилого дома, а вот восстанавливать прачечную именно как прачечную не имело смысла, поэтому архитекторы решили акцентировать общественный характера здания, сделав его максимально открытым для людей. Впоследствии здесь, скорее всего, будет ресторан.

Воссоздавая объемно-пространственную структуру 1932 года, архитекторы первым делом вернули зданию опоры-«ноги», оказавшиеся застроенными ради дополнительного помещения. К этой «лоджии» приходят дорожки из парка дома Наркомфина и становится понятно, как это маленькое пространство работало в общей системе.

При реставрации упор был сделан на сохранение исторических структур, с тем чтобы не превратить здание полностью в новодел. «Для нас стало важным показать, что часть материальной исторической среды этого здания сохранилась и была нами законсервирована», — подчеркивают архитекторы. На открытой лестнице южного фасада в процессе реставрационных работ были открыты сохранившиеся фрагменты исторического покрытия подступенков. Их решили законсервировать и оставить на виду в оригинальном виде и цвете, как это делают в самых лучших примерах реставрации: не подкрашивая, не подновляя его, а именно демонстрируя то, что сохранилось.

То, что не сохранилось, восстановлено в том виде, который был изначально. Оригинальные ленточные окна были одним из изобретений Наркомфина: они состояли из железобетонных рам и подвижных частей из дуба, скользящих по ролику. В интерьере в лучших традициях научной реставрации оставлены открытые фрагменты исторической отделки и характерных для эпохи материалов. Наиболее хорошо сохранившийся фрагмент утеплителя «соломита», например, интегрирован в интерьер в виде оформленного под стекло зондажа. Часть исторической кладки также оставлена без штукатурки, в виде экспозиционного материала.

Среди воссозданных технологий — такие, как кладка стен из камней «Крестьянин», световые приямки и сборно-монолитные перекрытия из камней «Прохоров», разработанные инженером С.Л. Прохоровым. «Мы зафиксировали все сохранившиеся колонны, элементы перекрытия, кладки стен. Нам удалось в консервационном режиме сохранить все подлинные элементы здания». При разработке проекта реставрации здания был сделан упор на то, чтобы технологически эти элементы были сделаны именно так, как в оригинальном проекте. Чтобы и структурно, а не только внешне, здание было таким, как задумывали русские авангардисты.