Ольга Алексакова и Юлия Бурдова: «В целом архитектура, конечно, не женская профессия»

Это интервью впервые было опубликовано в 2014 году в номере ПР70, посвященном женщинам в архитектурной профессии. С тех пор на счету BuroMoscow появилось много сильных и крупных проектов, а недавно студия спроектировала целый квартал — первую флагманскую очередь района ЗИЛ-юг.

Александр Острогорский: Как вы поняли, что хотите работать архитекторами? И когда вы познакомились?

Ольга Алексакова: Мы с Юлей познакомились еще в детстве — отдыхали в лагере Дома ученых и жили по соседству. Я хотела стать психологом, но бабушка не считала эту деятельность за профессию.

Юлия Бурдова: На меня тоже повлияла бабушка, но в другом смысле. Мое детство прошло в крошечной квартирке с пятиметровой кухней, на которую бабушка постоянно ругалась: «Что же это за архитектор спроектировал такую кухню?!»

ОА: В архитекторы мы попали по большому счету случайно — мы с Юлей не из архитектурных семей.

АО: А поступали вы вместе?

ОА: Мы вместе устраивались на подготовительные курсы...

ЮБ: С первого раза обе не поступили. Пока ждали повторных экзаменов, работали в МАРХИ: я — в библиотеке, Оля — в иностранном отделе. Потом поступили наконец.

АО: Вам так хотелось стать архитекторами?

ОА: Это у нас такое свойство характера: раз начали — надо закончить… Учеба в МАРХИ, конечно, не дает правильного представления о профессии.

ЮБ: Могу сказать, что по-настоящему прочувствовала профессию уже после института, отработав в немецком бюро Eller Maier Walter.

ОА: А я на третьем курсе Делфтского технического университета. У европейцев совершенно другое отношение к профессии, более прикладное что ли. В МАРХИ все как-то оторваны от реальности… Потом, между студентами Делфтского очень сильная конкуренция. Вообще, на Западе все друг с другом соревнуются. В МАРХИ этого нет.

АО: У вас обеих есть опыт работы в европейских бюро. Насколько там жесткая среда — в плане человеческих отношений? В России с этим помягче?

ЮБ: Я бы воздержалась от каких-либо сравнений. Любой рабочий коллектив — это своего рода семья. А в каждой семье, как известно, свои правила.

АО: Про OMA рассказывают, что там строгие порядки…

ОА: Безусловно, это авторитарный режим. Но в то же время там такая атмосфера, что талантливый человек обязательно пробьется. У Колхаса ты волен делать любую архитектуру, он не давит в смысле вкуса… Но вовсе не факт, что именно твою идею одобрят — по каждому объекту предлагается множество вариантов. Это к разговору о конкуренции.

АО: Ольга, в первой половине «нулевых» вы вернулись в Москву и основали BuroMoscow — вместе с Юлией и немцем Андреасом Хуном… Куда он делся, между прочим?

ЮБ: Съели! Мы всем так говорим (смеется)…

ОА: Среди иностранцев лишь немногие способны жить и работать в Москве. Во-первых, сам город очень негостеприимный. Во-вторых, надо хорошо знать язык. В-третьих, надо принимать здешние правила игры, а на это не каждый готов пойти. Сейчас Андреас руководит собственным бюро в Германии.

АО: Своей известностью BuroMoscow обязано главным образом типовым многоэтажкам в Хорошеве-Мневниках (см. ПР55), спроектированным по заказу Концерна «КРОСТ». С чего начался ваш альянс с Алексеем Добашиным?

ОА: Изначально реконструкцией Хорошево-Мневников занимался Владимир Плоткин (см. ПР29). Потом Концерн позвал на этот участок бюро ОМА. Описываемые события происходили в 2003 году. Рем разработал проект комплексной реконструкции четырех мневниковских кварталов, застроенных типовыми домами рубежа 1950-1960 годов. Я была непосредственной участницей этого процесса. В какой-то момент мне говорят: «Перебирайтесь в Москву. Здесь много работы». К тому моменту я уже созрела для перемен. Ну, взяла и перебралась…

АО: То есть вы воспользовались связями?

ОА: О подробностях этой эстафеты умолчу. Скажу лишь, что нам очень повезло с заказчиком. Далеко не каждый девелопер способен материализовать архитектурную идею в такие короткие сроки и своими силами…

АО: Я обратил внимание, что половина вашего портфолио — это проекты типового жилья. Чем вас так привлекает эта тема? Не самая вроде бы благодатная почва для архитектурных размышлений...

ОА: Отнюдь! Работать над такими проектами на самом деле страшно увлекательно. Это как собирать головоломку. Увы, мало кто готов вкладываться в производство.

АО: Над чем сейчас трудитесь?

ЮБ: Вот, проектируем свою первую виллу.

ОА: И еще интерьер в Питере.

ЮБ: Ко всем задачам у нас одинаковый подход — концептуально-аналитический. Правда, применять его к интерьерам все-таки сложновато. Когда пытаешься решить интерьерную задачу концептуально, то в какой-то момент сталкиваешься с проблемой, что делать дальше? В прошлом году мы, например, учились работать с деталями, наводить «красоту».

АО: А чему вам тут было учиться? У женщин к этому вроде бы как природная склонность…

ОА: Мужчины порой тоже весьма тонко чувствуют интерьер. Мы с Юлей в этом отношении, кстати, жестковаты. Впервые столкнулись с этой темой, когда работали над шоу-румом Porsche. Помню, на совещании наш немецкий заказчик сказал что-то вроде: «А что думают по этому поводу уважаемые дамы-архитекторы… Geehrte Frauen Architektinnen?»

АО: Как вы, к слову, относитесь к этому стереотипу?

ЮБ: Должна признать, что в целом архитектура, конечно, не женская профессия.

АО: Это почему?!

ОА: Она требует слишком большой отдачи. Нужно 24 часа в сутки сидеть… Не бывает по-другому.

ЮБ: В силу разных обстоятельств мы не можем посвящать ей столько времени. Но они же когда-то кончатся, эти обстоятельства, они не вечны.

ОА: Ну, хорошо, Юля, 18 лет можно выкинуть из профессии, а если у тебя двое детей, значит придется выкинуть и того больше. Мы в семь вечера должны уходить домой, потому что детей мы, конечно, ставим выше, чем работу.

ЮБ: Кроме того, мне кажется, девушкам сложнее участвовать в подковерной борьбе за заказы.

ОА: Да, политиканство — это, скорее, мужская черта.

АО: А настойчивость, упорство, последовательность?

ОА: Это все нужно, да. Но есть еще такая штука, как общественное мнение. Я то и дело слышу: «Вот если бы у вас был партнер-мужчина, мы бы на вас смотрели другими глазами». У мужчин свой язык, с женщиной им сложнее договориться.

ЮБ: Ну, это не всегда так. Заказчиков-женщин тоже хватает…

ОА: Существуют еще «ограничения» в виде хождения в сауну и игры в бильярд. Нам, женщинам, все-таки неудобно в этом участвовать. А ведь на таких вот сборищах решаются самые важные вопросы.