Барт Горлдхорн: «Мы формируем совершенно иное качество жилой среды»

Поговорили с Бартом Голдхорном о преимуществах типизации и индивидуального подхода в жилой архитектуре и как совмещать их таким образом, чтобы от этого выиграли все: и городская среда, и уровень архитектуры и разнообразия планировочных решений. А главное — покупатель, который получает достойное качество по самой разумной цене.

Проект Россия: Что такое качественная жилая среда? Как ее определяете для себя вы и как это реализуется в проектах Брусники? 

Барт Голдхоoрн: После распада СССР я понял, что главным стало появление новой ценности — разнообразия жилья. Архитектура не должна быть типовой. А любое разнообразие подразумевает появление границ. В городской среде это, в первую очередь, касается границ между частным и общественным пространством. Поэтому в основе подхода Брусники не только  многовариантные архитектурные и планировочные решения, но и квартальная застройка. Она позволяет сформировать оживленное общественное пространство снаружи и тихий двор, предназначенный только для жителей, внутри.

ПР: Почему Брусника работает с иностранными архитекторами? Один из ваших коллег в интервью объяснил этот факт тем, что качественную среду могут и должны создавать только те, кто в ней вырос. Какова ваша версия? 

БГ: Когда я понял, что руководство компании предпочитает работать с иностранными архитекторами, для меня это было немного необычно, ведь я долгие годы занимался продвижением именно российских специалистов. Но у компании есть серьезные аргументы на этот счет. Например, несколько лет назад Брусника объявила конкурс на разработку коллекции фасадов для наших проектов. В результате наиболее интересные предложения мы получили именно от зарубежных архитекторов — по всей видимости, подход Брусники оказался ближе именно им.

ПР: Как при этом — и при всех других инновациях — удается сохранять демократичный уровень цен? На чем получается сэкономить? Почему другие не могут? 

БГ: Во-первых, важно понимать, что работа с зарубежными архитекторами не обходится дороже, чем с российскими. Во-вторых, наряду с уникальными мы применяем и типовые решения. Главная моя задача в Бруснике — разработать единую стандартизированную систему, конструктор, который четко регламентирует создание архитектурных и планировочных элементов. В результате мы проектируем типовую архитектуру с индивидуальными особенностями и развенчиваем стереотип о типовом жилье.

Так, типовое жилье вовсе не обязательно выглядит как однообразные кварталы — оно может быть гибким. Если взять за основу отработанные и уже проверенные решения мастер-планов и планировок квартир — мы работаем со стандартным шагом конструкций 3,45 м, — то можно быстро адаптировать проект к новым площадкам, при этом существенно снижая стоимость жилья по сравнению с индивидуальными проектами. Здесь важно не быть догматичным: если стандартное решение не подходит, мы готовы придумывать и предлагать что-то новое.

ПР: Кто сегодня формирует запрос на жилье? Изменился ли он за последние годы? 

БГ: В России, даже после стольких лет типового домостроения, все еще рано говорить о том, что спрос рождает предложение: люди пока не знают, насколько разными бывают квартиры. Наши пентхаусы, дуплексы, квартиры с отдельным входом на первом этаже отлично продаются, хотя отличаются необычными планировками и ценой. И это касается не только больших квартир: мы разрабатываем поливариантные планировочные решения и для однокомнатных лотов. Жилье должно отвечать на всевозможные запросы аудитории. Строительство в узком сегменте ведет к сегрегации территорий по уровню дохода. Ценность — в разнообразии, в том числе и с точки зрения доступности стоимости квартир.

ПР: Как изменилось ваше представление о том, какой должна быть массовая застройка, с момента прихода в Бруснику? 

БГ: С момента знакомства с Брусникой я наблюдаю, как меняется наш продукт. Разница между тем, что мы строили пять лет назад и сейчас, — колоссальная. Несмотря на то, что моя задача развивать конструктор и типизировать решения, у нас получается сохранять многообразие и внедрять новое в каждый разрабатываемый проект. Наверное, самое знаковое изменение — это характер среды, который нам удается создавать, используя разные морфотипы застройки, разные стили архитектуры и новые подходы в ландшафтной архитектуре.

ПР: Как вы оцениваете то, что происходит сейчас с массовой застройкой? 

БГ: В идеале застройка современного города должна быть мало- или среднеэтажной. Но на практике так получается не всегда. Например, Екатеринбург — один из немногих нестоличных городов, который отличает высокоплотная застройка, здесь контекст высотной среды уже сформирован. В центре города мы реализуем большой многофункциональный район.

Екатеринбургу можно и следует ориентироваться на мировые урбанистические практики, например, на Роттердам, Нью-Йорк или Ванкувер, на своем опыте доказавшие, что являются наиболее благоприятными для жизни.

ПР: Не скучаете по «Проект Россия»? Что вам дал опыт работы в журнале по отношению к вашей нынешней деятельности? 

БГ: Я рад, что сейчас могу вносить личный вклад в изменение архитектурного облика России. До этого я занимался только пропагандой урбанистических ценностей, квалифицировал работы коллег и отбирал проекты для публикации. Безусловно, этот опыт полезен мне и сегодня, когда наша компания, например, ищет новых подрядчиков. Как главный редактор я всегда старался показать читателям максимально разную архитектуру, которую создают архитекторы иногда с диаметрально противоположными подходами к проектированию. И сегодня этот принцип разнообразия в Бруснике очень ценят. При этом Брусника работает сейчас не просто как девелопер, но и как автор: это касается работы с планировками и архитектурой в коллаборации с другими командами (зарубежными и российскими бюро). Есть проекты, которые мы проектируем целиком. Сегодня в компании работают мастерские по мастер-планированию, архитектуре, планировкам, ландшафтному дизайну, интерьерам, светодизайну.