Светлана Головина: «Мой дедушка всегда утверждал, что женщина не может быть архитектором»

Еще одна героиня ПР70 «Город женщин» — о пути к собственному бюро и многозадачности профессии.

Арина Левицкая: Существует распространенное мнение, что архитектура — мужская профессия. Если судить по нашим, условно говоря, топовым архитекторам, то так оно и есть, но если отталкиваться от общей статистики, то выходит, что это заблуждение. Что брать за основу, или деление на мужчин-архитекторов и женщин-архитекторов в принципе лишено смысла?

Светлана Головина: Я уже не раз отвечала на этот вопрос в разговоре с журналистами. Тут надо, мне кажется, отталкиваться от языка. Есть слово «архитектор», но нет слов «архитекторша» или «архитектриса». Конечно, если обращаться к статистике, то мужчины чаще достигают успеха в профессии. Но и успешных женщин-архитекторов немало. Здóрово, когда женщине удается совмещать семью и работу. Я сама такая. Знаю, как это тяжело, и потому очень уважаю людей, способных так вот балансировать.

АЛ: В архитектурном цеху женщины нередко сталкиваются с дискриминацией. Об этом свидетельствуют прежде всего показатели среднего уровня заработной платы — по данным СРО НП ГАРХИ, в крупных организациях вроде «Моспроектов» женщины получают на 30% меньше мужчин; показательна и динамика карьерного роста — среди ГАПов и руководителей мастерских женщин крайне мало. Что, по-вашему, необходимо для преодоления этой ситуации?

СГ: Не знаю… После института я работала в двух «Моспроектах» — в 3-м и в 1-м. Точно помню, что среди женщин там были ГАПы. Я уже давно не заглядываю в эти места и последнюю статистику, конечно, не назову. Если взять бюро ТПО «Резерв» Володи Плоткина, то у них с этим полный порядок. Хотя непонятно, как у остальных.

Думаю, если у человека есть внутренний потенциал, если он обладает энергией, талантом, вкусом, то он по-любому преуспеет. И не важно, мужчина это или женщина.

АЛ: Насколько мне известно, вы выросли в окружении архитекторов. Долго мучились с выбором профессии? Или вы с самого детства планировали связать свою жизнь с архитектурой?

СГ: Нет, совсем не мучилась. Я даже не рассматривала другие варианты. Хотя мой дедушка всегда утверждал, что женщина не может быть архитектором. Мама в свое время даже поступила в Первый мединститут им. Сеченова, только чтобы его не расстраивать. Дедушка был счастлив! Но потом в тайне от него она поступила в Московский инженерно-строительный на архитектурный факультет… Ох, если бы дедушка узнал, что обе его внучки стали архитекторами!

АЛ: Свое бюро X.Y.Z. вы открыли только через 10 лет после окончания МАРХИ — в 1998-м. Чем вы занимались в этом промежутке? На сайте СМА есть информация о том, что вы работали в одном из архитектурных бюро Никосии. Что привело вас на Кипр? Что побудило вас открыть собственное дело?

СГ: Как я уже говорила, сразу после института работала в «Моспроекте-3». Потом ушла в реставрационную мастерскую «Моспроекта-1». Кстати, именно там я делала Петровский пассаж. На мой взгляд, это одна из немногих грамотно выполненных реконструкций в Москве. История с Кипром не особо любопытная, но вспоминать об этом приятно. Поводом к поездке на остров стал конкурс от Международного союза архитекторов на тему «Реконструкция набережной города Айя-Напы». В Москве тогда жилось плохо — работы совсем не было. На Кипре я познакомилась с владельцами одной архитектурной фирмы. Те предложили поработать на них. Просто пожалели девочку, я думаю. Просидела у них месяца три всего. Зато в Москву вернулась окрыленная. Затем был период, когда мы делали что-то с Плоткиным. Он тогда тоже работал в «Моспроекте». Мы вместе где-то «халтурили», делали реконструкцию театра «Современник». Тогда, как вы понимаете, все чертили вручную, а у меня была очень неплохая ручная графика. Был период работы в бюро «Арт-Бля», весьма продолжительный. Два-три года я у них продержалась. В какой-то момент мы с ними рассорились — ребята непростые, — и я ушла. Тогда и появилась мысль создать собственное бюро.

АЛ: Трудно было открыть свое дело?

СГ: Нет, как ни странно. Мне все говорили про какой-то кризис. А я была влюблена, и у меня все как-то легко получалось…

АЛ: Как вы считаете, женщине сложнее построить бизнес, чем мужчине?

СГ: Если говорить об архитектурном бизнесе, то разница, безусловно, есть. Женщине сложнее искать заказы. Всякий раз приходится кому-то чего-то доказывать. На мужчин все эти люди с деньгами реагируют, конечно, серьезнее. Хотя это смешно: их не смущает, когда в стоматологическом кабинете их обслуживает женщина, но когда они сталкиваются с женщиной-архитектором, их вдруг начинают грызть сомнения.

АЛ: Вы известны преимущественно небольшими объектами: спортивным комплексом «Лисья нора», домами яхтсменов в «Пирогово»… А как же большая архитектура? Или вас эта тема не особо привлекает?

СГ: Мне почему-то большие дома строить не дают. Конечно, я тоже хочу чем-нибудь в Москве отметиться. Меня особенно обижает то, что большинство людей, которым достаются крупные заказы, этого совершенно не заслуживают. Я бы с удовольствием включилась в какой-нибудь большой, амбициозный проект, но меня к таким вещам не подпускают. Дискриминация это или еще что-то — черт его разберет. А бесконечно принимать участие в конкурсах чересчур накладно. Увы, не умею я вовремя подсуетиться, негибкая я. Честно говоря, уже больше года думаю о том, чтобы нанять менеджера, который занимался бы поиском заказов. Но где найти такого человека, я не знаю.

АЛ: Как обстоят дела в бюро сегодня? Многие после кризиса столкнулись с серьезными трудностями...

СГ: С горем пополам. Я, конечно, не сижу без дела. Какая-то работа есть. Я в этом плане непривередливый человек и, когда нужны деньги, берусь за любую задачу. Год назад, например, у меня был довольно-таки странный период: я ездила в Улан-Удэ, Барнаул, Пермь. Из Барнаула мне позвонил старый заказчик и сказал: «Мы тут откопали штольню, нам нужно с ней что-то сделать». У них в городе есть краеведческий музей, и они захотели включить штольню в тамошнюю экспозицию. Я придумала одеть это скромное бревенчатое сооружение в стекло, а пол внутри выложить зеркалами. В общем и целом, считаю, неплохо получилось. В Улан-Удэ, например, какие-то люди построили торговый центр. Не весь, а только железобетонный остов. Это был просто караул, и меня попросили придумать фасады. Я сделала несколько вариантов, и какой-то из них даже выбрали. Конечный результат я, правда, не имела счастья видеть. А для Перми мы с моим приятелем из OpenDesign разработали проект реконструкции Сибирской улицы. Вот какая работа бывает!