Никола-Ленивец как зеркало нашего всего

Юлия Шишалова — о том, как инсталляции и перформансы «Архстояния»-2022 стали самой достоверной фиксацией главных прозрений уходящего года и зачем в грядущие выходные нужно непременно принять участие в уничтожении «Четвертой стены».

Свет в конце тоннеля не появится сам по себе

Оглядываясь назад, понимаешь, что весь этот темный гнетущий год происходящее в арт-парке в Калужской области как нельзя более точно — пусть и метафорически — отражало наши ощущения от реальности. Реальности, в которой здравый смысл перестает быть каркасом и опорой, и на его место приходят ритуалы и символы — только они в этом дивном новом мире и кажутся не-фейками. 

Очередное ритуальное действо состоится 25 февраля: обратив силу пламени во благо (кажется, Никола-Ленивец — это сейчас одно из немногих мест на земле, где подобное возможно), будут устранять преграды, которые мешают нам увидеть «просвет» (так звучит тема Масленицы этого года). Буквально жечь напалмом те завалы хаоса, отчаяния и смятения, под которыми мы оказались, — ибо другого способа выбраться из-под них, по-видимому, не существует. 

«Четвертая стена — это символическая незримая грань между вымыслом и реальностью, миром искусства и повседневностью, — говорят организаторы масленичного фестиваля. — Сломать четвертую стену – значит неожиданно разрушить границу между зрителем и произведением, заставить аудиторию рефлексировать. Это особенно актуально сегодня, когда, кажется, четвертая стена стала непреодолимой, и мы не видим, есть ли что-то за ней. Четыре стены, которые вырастут в Никола-Ленивце, сложены из самых прочных материалов: пережитков прошлого, проблем и обид. Они мешают не только идти вперед, но даже видеть что там, за ними. Огонь поможет сломать эти стены — когда они прогорят насквозь, мы увидим просвет».

Авторы инсталляции — студия «NOYD короткийметр». Что тоже по-своему символично: его основателя Игоря Апарина мы знаем по экспозиции Музея Гулага, павильону памяти Большого Террора на территории бывшего расстрельного полигона и «пронзительному музею» — кабинету убитой журналистки Анны Политковской. Так или иначе, каждая его работа — это манифест, сам по себе ломающий ту самую «четвертую стену»; выявляющий очевидное — и заставляющий это очевидное проживать и переживать. В этот раз Игорь тоже уверяет, что главное в его проекте — не 19-метровый куб из сена, старых веток, предметов быта и другого строительного мусора, но сам процесс сожжения. «Загадка “Стены” сохранится до самого конца, — обещает архитектор. — Одно известно точно — вы увидите разрушение границ как внешних, так и внутренних. Все мы в какой-то момент упираемся в “стену”, и остается только надежда на долгожданный просвет».

Впервые процесс сжигания будет транслироваться онлайн — в официальном сообществе арт-парка Никола-Ленивец ВКонтакте.

На костях счастья не построишь

Только «Мавзолей мечты» — как это сделал минувшим летом Тотан Кузембаев, отвечая на тему фестиваля «Архстояние»— «Счастье есть?». Ответ, разумеется, получился неоднозначным. Смыслов в 29-метровой башне заложено даже больше, чем фактических слоев — а их тут немало (недаром объект стал самым высоким в арт-парке): кирпич, обрезки дерева, битое стекло, искусственные цветы, куски профнастила. Все это зиждется на фундаменте из нескольких тонн костей животных (их раздобыли на комбинате по варке бульонов) и венчается пластиковыми пальмами — ибо другого рая в конце пути, основанного на уничтожении всего живого во имя великой «мечты», ожидать не приходится. Чем яростнее наши устремления — тем больше разрушений мы оставляем позади. «Мечтая о счастье не делай несчастным других» — гласит надпись, вырезанная на столе, который установлен в первом ярусе конструкции.

Изогнувшись в рог словно для того, чтобы прицельнее донести свое послание в космос (в звездную ночь путь к нему виден изнутри особенно ясно), мавзолей напоминает одновременно и про миф о Вавилонской башне (ее как символ мировых конфликтов сожгли на масленичной поляне год назад), и про истощение ресурсов, и про человеческую склонность скрывать неприглядное, хотя оно все равно станет явным (фундамент из костей перед самым фестивалем замазали глиной — и теперь она постепенно, даже где-то художественно, смывается дождями); и про то, что некоторые мечты лучше сразу похоронить, пока не поздно. А еще про то, что самые высокие цели на поверку оказываются поддельными иллюзиями. Пальмы мавзолея невероятно эффектно теперь возвышаются над лесом и манят к себе — но они не более, чем груда бесполезного пластика.

«Железный занавес» — не прошлое, а настоящее

В отличие от Кузембаева, для которого «Мавзолей мечты» стал первым объектом в Никола-Ленивце, архитектор и художник Александр Бродский «прописался» на просторах арт-парка давно (его «Ротонда» — чуть ли не самый известный объект здешних мест). Однако в последнее время увлекся заборами: так, вилла ПО-2 — это настоящая ода бетонным плитам, которые, став стенами, вдруг проявили свой особенный ордер и чарующую брутальную пластику. 

Новый объект «6 соток», вновь выстраивающий перед зрителем заборы, совершенно другой. Наглухо огороженные стальным профнастилом сотки земли — без малейшей возможности хотя бы заглянуть внутрь ограждений — не только не чаруют, но и не защищают, хотя в этом и есть как будто бы главное назначение забора. Они ограничивают. Запирают. Выкачивают воздух из легких. Напоминают, что разрешенные объемы счастья (6 соток — регламентированный размер дачных участков в советские времена) диктуются сверху. 

Впервые Бродский выступил не по приглашению организаторов фестиваля, а по собственной инициативе. Его ответ на вопрос, есть ли счастье, — глухой, сдавленный, лишающий выбора. Пока не выберешься из «заборного лабиринта» туда, где хотя бы можно развести руки в стороны — и вдохнуть наконец полной грудью (пусть ненадолго).

Каждый может оказаться в «аквариуме»

Объект Сергея Шеховцова — еще одна новинка «Архстояния»-2022 — это увеличенный в масштабе 1:10 аквариум для рыбок, который физически и метафорически превращен в пространство для людей. Идеальная фотозона, эффектный арт-жест. Но что, если вдуматься, такое аквариум? Искусственно созданная редуцированная среда, подмена жизни на воле, навязанные правила поведения; благодаря стеклянным стенкам — обитание на виду и под контролем. Ну, а если вспомнить молодежный питерский сленг, метафора становится еще прозрачнее: подал признаки жизни, проявил инициативу — и оказался в «аквариуме».

Неизвестно, чем заканчивается черная полоса

Еще одну инсталляцию «Архстояния» ее авторы SON architecture описывали так: «Черной полосой называют не лучшие времена, когда кажется, что все валится из рук. Но черная полоса — это дорога. И как у любой дороги, у нее есть начало и конец, нужно только собраться с силами и двинуться вперед. Главное — продолжать идти. И тогда ваша темная дорога непременно выведет к свету, как эта “Черная полоса” — к “Белым воротам” Николая Полисского». И действительно, дорожка, усыпанная крашеной щепой, одним своим концом упиралась в обнадеживающе белеющие ворота. Вот только люди по ней шли преимущественно в обратную сторону, от дороги — к болотам, в неизвестность. И там полоса обрывалась — но из-за прилипшей к подошвам щепы давала о себе знать в произвольных местах арт-парка; как линия на руке или тропа в лесной чаще — «черная полоса» не закачивалась совсем, просто иногда становилась почти невидимой; и конец у нее был для каждого свой.

После сна всегда наступает пробуждение

Может ли сон быть спасительным? Действительно ли помогает забыться? Становимся ли мы в нем счастливыми? «Санаторий сна» Романа Сакина предлагал гостям фестиваля раскрыть все грани процесса, на который у нас уходит добрая треть жизни (или недобрая — тоже вопрос). Кушетки, установленные между деревьями, почти всегда были заполнены «спящими». Успокаивающие чаи и танцы зевающих «фей сна» этому только способствовали.  Атмосфера была без преувеличения умиротворяющая. Одна неприятность: рано или поздно приходилось просыпаться. И снова окунаться в реальный мир. В то же время здоровый сон «по всем правилам науки» (им тут щедро обучали) дарил силы и желание жить дальше, несмотря ни на что.

В этом смысле каждое событие в Никола-Ленивце — это сон, после которого, конечно, просыпаешься, но наполненный не отрицанием встречи с действительностью, а живительной энергией творчества. Даже не творчества — творения и со-творения. Отпевание и стенания, сжигание прошлого и прыжки через костер в будущее, совместные сновидения и ночные бдения, полеты вслепую и проваливания в черные дыры с широко открытыми глазами — все эти перформативные практики, спровоцированные в том числе и созданной в Никола-Ленивце уникальной объектной средой (где еще можно было бы устроить такой заразительный плач «из всех окон и дверей», как в уже упомянутой «Ротонде» Бродского?) удивительным образом учат нас жить со всем, что происходит. Отличать мечты от нелепых амбиций. Главное от ненужного. Важное от ненастоящего. Чтобы когда фестиваль закончится, догорит последнее полено и падет «четвертая стена между явью и вымыслом» — сформировавшийся каркас из ритуалов продолжал нас поддерживать. И пусть небанальные фестивальные действа после этого превратятся в «тыкву» рутины — эта рутина все равно будет спасительной.